Мысленно чертыхаясь, он замыкался в каюте. Стоял подолгу перед забытой Аксютиным графией, тихонько поднимал руку и тут же опускал, не решаясь потревожить покой счастливой парочки. А потом бесшумно выходил в коридор, стараясь даже не глядеть в сторону кают-компании. Снова выруливал на центральный пост.

– Эл, можно я сменю тебя?

– Спасибо, Констан-тин. Я не устал. Я только что вздремнул минут десять.

– Ничего?

– Ничего.

– Почему мы не ищем их?

– Следует ждать. Дилайт рассердится, если мы ненароком помешаем ему в его планах.

– Сгинуть бесследно тоже входило в его планы?

– Нет. Я совершенно точно помню, что не входило. Но что значит – искать? Поднять на ноги базу, развернуть повсюду десанты?

– Что же, и развернуть.

– Нехорошо. Мы в чужом доме, Констан-тин. Мы гости, хотя я не убежден, что нас сюда приглашали. Нам надлежит вести себя скромно. А десант – это всегда много шума. Но ты, я вижу, что-то задумал?

Кратов, неопределенно пожимая плечами, уходил. Ничего он не задумал. Ничего…

«А почему? Пора бы уже. Нужно с кем-то поделиться теми мыслями, что донимают меня по ночам. Например, с Татором. Но ему, при всех его неоспоримых достоинствах, эти проблемы чужды. Странная планета Уэркаф, всегда обращенная к светилу одной стороной. Странная цивилизация Аафемт, то взывающая о контакте грубо слепленным сигнал-пульсатором, то отвергающая его всеми наличными средствами. Вплоть до энергоразрядного оружия… Поговорить с ксенологами? Биссонет, скорее всего, тоже постарается уйти от контакта, хотя до стрельбы вряд ли дело дойдет. В крайнем случае все ограничится хлопнувшей дверью. А вот Вилга может и откликнуться на мои мысли вслух. Однако… Я плоддер. Мой удел – отчуждение, тяжкий труд и раздумья о плоддерской чести. Которую я уже преступил многократно, согласившись на участие в миссии. Сказано: никаких контактов со Внешним Миром. Еще сказано: дело плоддерской чести – выполнить свою работу любой ценой. Моя работа здесь – найти дольмен. А я его не нашел. И не найду. Потому что его здесь нет… И я буду бродить по кораблю, думать о дольмене, о чести, об отчуждении… обо всякой чепухе. А эти трое из Внешнего Мира исчезли. Как это соотносится с моей честью?»

Кратов поднял глаза. Он стоял перед входом в кают-компанию.

«Да будь же оно все проклято!»

11

– Долго ты будешь мельтешить у меня перед глазами? – недовольно спросил Вилга. – Я с ума сойду. Сядь, успокойся.

Биссонет прервал свои метания и застыл посреди кают-компании, обхватив себя руками за плечи.

– Вот и неделя прошла, – сказал он. – И что мы имеем в активе? Дилайт сгинул, о нем ни слуху ни духу. Аксютин едва не погиб из-за этого плоддера. А мы с тобой, два ксенолога высочайшего, галактического класса, сидим взаперти и скуки ради грыземся по пустякам. Ты не находишь такое времяпрепровождение непродуктивным?