За восемь лет и двадцать восемь заданий от Бюро темпоральной деформации легкая пульсация импланта слилась с общим фоном. Еще один нюанс путешествий во времени. Всего лишь часть работы. Как сердцебиение: не замечаешь, пока не прекратится. Но теперь эта пульсация исчезла.

А с ней – и обратный билет в две тысячи сто сорок второй год.

В номере мотеля Кин разбинтовал живот, переборов жгучую боль, с которой марля отделялась от липкой кожи. Нащупал засохший край нашлепки заживляющего геля, отклеил ее от входного пулевого отверстия под ребрами и аккуратно сложил зеленые обрывки на полотенце. Надо будет сжечь. Даже в самом тяжелом состоянии Кин строго придерживался протоколов бюро. Любопытной прислуге из тысяча девятьсот девяносто шестого незачем видеть следы медицинских технологий будущего, пускай и после использования.

Яркие светодиодные цифры на деревянном радиобудильнике у стены напротив подсказывали, что с момента стычки прошло восемь часов четыре минуты. До сих пор в затылок будто бы все еще впивался гравий на крыше фабрики, где Кин вступил в схватку с наемницей из будущего. Ей поставили задачу задержать мужа сенаторши, чтобы та опоздала на голосование по одному из банковских регулятивных правил. Незначительное на первый взгляд, оно повлекло за собой десятилетия негативных последствий. Кин скрутил наемницу в болевом захвате, но девица обломком кирпича шарахнула ему по коленной чашечке.

Теперь он еле стоял на ногах в ванной комнате, вцепившись в обод раковины. Левая с трудом выдерживала его вес.

Кирпичом по колену, ботинком по ребрам. И выстрел – не из плазменного разрядника, а из соответствующего эпохе полуавтоматического пистолета.

В памяти отпечаталась самодовольная ухмылка наемницы, мелькнувшая в жидком лунном свете. На мгновение Кин удивился, почему девица сочла их стычку забавной. Но дульный срез пистолета скользнул вниз, от лба к месту имплантации возвратного маячка, – и он все понял.

Чем лишить его возможности вернуться, лучше бы застрелила.

Кин выругал себя за то, что позволил преступнице одержать верх. Доверился интуиции, а не массиву разведданных БТД – Бюро темпоральной деформации.

Спустя пару секунд наемница зазевалась, и этого было предостаточно. Адреналин придал Кину сил для финального рывка. Тошнотворный хруст свернутой шеи принес облегчение вкупе с ненавистью к самому себе. Типичные спутники служебного протокола номер восемьсот девяносто шесть: «При сопротивлении, представляющем угрозу для жизни, исполнитель имеет право уничтожить объект».

Задание выполнено. И что теперь?