– Сколько стоит вот это? – спросила я, тряся перед заспанным лицом хмурого барахольщица брелок, на который был подвязан высушенный змеиный хвостик.

– Одиннадцать долларов, – ответил продавец, и я фыркнула.

– Это грабеж! Коул, – и, оглянувшись на него, невинно улыбнулась: – Будь добр…

Он обреченно вздохнул, доставая бумажник.

– Чувствую, твое заклятье влетит нам в мою зарплату, – пробурчал он, когда я снова открыла книгу, а змеиный хвост на цепочке закинула в хлопчатый кармашек внутри сумки. – Так что конкретно за зелье ты взялась варить? Оно точно поможет?

– Однозначно. Нам ведь нужно пройти мимо тех громил и тощего задаваки, верно? Что еще позволит нам это сделать, если не зелье незримости? – протянула я, продолжая носиться между прилавками и разглядывать магические сувениры, которые в большинстве своем были не чем иным, как китайской подделкой. – Уверена, Мадам Саламандра выслушает нас, если у нее не останется выбора.

– Секунду, – Коул остановился, уставившись на блестящие носки своих ботинок, а затем медленно произнес: – Ты сказала «зельем незримости»? Ты что, можешь сделать нас… невидимыми? Это возможно?

Я усмехнулась.

– Ну да. Почему нет? Значит, оборотни и демонические коты тебя не смущают, а в невидимость ты не веришь?

– Просто это уж слишком в духе «Сабрины», – ухмыльнулся Коул. – Знаешь, я даже… заинтригован. Что там дальше по списку?

– Душица, – прочла я, заглянув на нужную страницу книги, и Коул приободрился, но ровно до тех пор, пока я не добавила: – Свиной жир, грецкие орехи, солома… И соленые огурцы.

– Понятно, – вздохнул Коул, оглядываясь на низкие магазинчики, которые выглядели точь-в-точь как в учебнике истории девятнадцатого века. – Я пошел в бакалею. Жди тут.

Как только Коул скрылся в дверях, я передернула плечами и сбросила с себя напряжение. С прошлой ночи я чувствовала себя рядом с Коулом так, будто меня заставляли босиком стоять на ржавых гвоздях. Что-то в его взгляде, – извечно любопытном и настороженном, ирисовом, – не давало мне покоя. Мы говорили, мы гуляли, вместе работали сейчас… Но не более того. Снова просто ведьма и просто смертный, которым Джулиан доходчиво напомнил, кто из них кто и почему ничего, кроме практической пользы, из этого союза не выжать.

Я сунула в карманы руки, замерзшие до гусиных пупырышек, и двинулась к соседним торговым рядам. Отыскав на уличном прилавке корзину с пучками перьев, я перебирала их, пока не отыскала воронье. Мне сделалось грустно: такие же перья мы с братьями воровали из материнского алтаря, чтобы сделать себе костюмы индейцев на колядки смертных.