Да ладно бы только распахнулась, но оттуда вышла горничная со стопкой выглаженного белья в руках. И повернула к лестнице…

Стопка была большой, и бедняжка просто не могла видеть стремительно спускающегося по лестнице господина.

Но услышала! Правда, когда уже поздно было отступать.

– Ой! – девушка резко притормозила и все-таки постаралась избежать столкновения, отшатнулась назад. Мягкие туфли скользнули, горничная взмахнула руками, еще раз испуганно ойкнула…

И, не удержав стопку белья на вытянутых руках, упала.

Княжич останавливаться не стал. Да и не смог бы никоим образом. Слишком большую набрал скорость. Но не растерялся, с налета ловко перепрыгнул через ворох рассыпавшегося на мраморе белья и заскользил со свистом на полусогнутых ногах по полированному камню. Искоса глянул на распластанную на полу девицу – смотрит широко распахнутыми глазищами испуганной серны и уже пытается подняться. Значит, все хорошо, не ушиблась.

Успел еще мельком полюбоваться стройными ножками и улыбнуться девахе. Извернулся в скольжении, подмигнул и… упустил время. Оттого и не успел вовремя перепрыгнуть на ковровую дорожку, притормозить и остановиться. Хорошо хоть руки успел перед собой выставить! Так и впечатался вытянутыми вперед руками во входную дверь, с силой толкая ее от себя.

Ба-бах!

Тяжелая наборная дверь лихо распахнулась, ударила ручкой по оштукатуренной каменной стене, отскочила от нее и собралась было снова закрыться, да княжич не дал, придержал рукой, оттолкнул бедром. Потирая ушибленную о дубовые доски ладонь, выскочил на крыльцо и зажмурился после сумрака холла. Солнце уже успело подняться над дальним лесом…

* * *

– Куда, оглашенный! А позавтракать? – где-то за спиной привычно беззлобно ругался Степан, мой дядька, и поспешал следом, стараясь не отстать. И когда только успел из кухни выскочить?

Потому и дверь пришлось придержать, чтобы его тяжелой створкой на выходе не прибило. Все-таки возраст у него уже того, к рубежу жизни подходит. Беречь искренне заботящегося обо мне человека нужно. Столько сил в меня вложил. И здоровья, что уж говорить…

Дядька протрусил мимо поднимающейся с пола и торопливо поправляющей платье горничной, укоризненно покачал головой. Ей или мне, я так и не понял. Да и не до того мне было.

– Ну? Чего ты так долго? – наконец-то отпустил дверь. Та с грохотом за ним захлопнулась. Заработал в свою сторону еще один укоризненный взгляд и не обратил на него никакого внимания. Пустое! Сколько раз отцу предлагал поменять пружину на более слабую, а? Уже и не упомню, сколько. Так ведь нет, князь не желает, чтобы по дому гуляли сквозняки, а тепло в зимнюю пору свободно уходило из дома.