– Без толку думать, – сказала она. – Заходи в дом. Расслабься. Постарайся выспаться. Утром все выглядит светлее.

Он взял стакан и пригубил напиток. По горлу пошло тепло, просочившееся в грудь.

– Ненавижу проигрывать. Ненавижу стыд.

– Знаю.

– Алькор в тебя втюхался.

– И это знаю.

Он одним глотком осушил стакан и поставил на плитку рядом с креслом. При свете дня надо будет убрать. Комната осветилась зеленым и желтоватым мерцанием, и он ощутил себя уснувшим в цветке насекомым. Как ни странно, это успокаивало. Илси уже легла на краю кровати и скорчилась под простыней, отвернув лицо. Тоннер погасил свет, разделся в темноте и забрался в постель. Он не надеялся, что сон придет, но уплыл прочь, едва голова коснулась подушки.

Во сне он пытался добраться до лаборатории, шагая через площадь, а камни мостовой уходили из-под ног. Каждый шаг грозил бедой, земля за спиной и впереди него проваливалась, словно мир пожирал себя.

Позже это было воспринято как предчувствие.

5

Чьим-то глазам ночь видится темной. Для других она яркая. Сложная симфония излучений по всему спектру волн. Рой неподвижен, насколько возможно. Он вибрирует под непривычной кожей нового носителя и получает знание. Он воспринимает тело по другую сторону толстой коралловой стены, какофонию насекомых в почве и в воздухе, короткие, внезапные струи космических лучей, косым дождем падающих на планету. Сознание истощает силы, а он как раз ищет истощения. Новый носитель непокорен, коварен, в нем больше жизни и сознания, чем в прежнем. Для роя это неожиданно, но он был готов к неожиданностям. Рой недолго живет в этом мире. Он только начинает постигать тайну сознания. Тело по ту сторону стены шевелится, распрямляется. Рой отступает, опасаясь, что импульсы его радара пойманы, но, когда он бросает новый взгляд, оказывается, что тело всего лишь передвинулось через комнату. Рой успокаивается и замечает, что успокоился. Не носитель, а он сам. Новый носитель напирает, он непоседлив, он сопротивляется. Но не это привлекает полуавтономное внимание роя. Рой обращает взгляд вовнутрь и что-то там находит. Любовь к варенью. Воспоминание о мальчике по имени Элиал. Безропотное принятие мысли о неизбежной смерти. Все это исходит не от роя и не от носителя. Рой опознает то, что осталось от Эмир Кинред. Девушки больше нет. Рой беспокоится и в результате узнает, что способен беспокоиться. Он был создан, чтобы обучаться, в него заложена пластичность. Он подобен воде – течет туда, куда его направляет вселенная. Теперь ему понятно: вода уносит с собой то, что в нее попадает. Чистота сменяется опытностью, и возврата уже нет. И не должно быть. Время коротко. Это и благословение, и проклятие. То, что живет месяц, ничем не хуже того, что рассчитано на целую жизнь. Месяц – это все, что осталось для многих людей в этом мире. Но и ждать в тени рой больше не может. Дверь приоткрывается, и рой сознает, что отвлекся на внутренние стимулы. Он вглядывается в тело за стеной, но тело пропало. В симфонию темноты вступает мужчина. Он старше нынешнего. Белые волосы острижены под самый корень. Длинное лицо со светлой щетиной. В глазах под тяжелыми веками – смешливость и усталость. Рой задумывается, не сделать ли его новым носителем. Тот, что есть сейчас, ничего не заметит. Мужчина видит его и останавливается. Рой на заимствованных ногах делает шаг к нему. И улыбается. – Самар Устад. – Да, – говорит мужчина. – Чем могу помочь? Рой, или носитель, или девушка, которой больше нет, думает: «Ну и вопрос!»

Читать полную версию