– За кем?

– Вы с ним только что разговаривали. Зинченко.

– Он же был замом.

– Назначен исполняющим обязанности.

– Кто приказал следить?

Водитель дернулся изо всех сил, надеясь разорвать ремень, получил второй щелчок по уху и сдался:

– Майор…

– Смелее. Фамилия?

– Ибрагимов.

– А-а, Хасанчик, старый знакомый, жив еще. Где его можно найти?

– На базе.

– То есть на Лубянке. Где еще?

– Дома, в Зеленограде, еще он любит отдыхать в найт-клабах, особенно в «Лотосе».

– Спасибо, ты не так глуп, как выглядишь, и очень любезен. За это я оставлю тебя в живых. Но если расскажешь майору о нашей встрече, я тебя найду. – Матвей вытащил из кармана водителя удостоверение офицера ФСК, прочитал вслух: – Столбухин Виктор Иванович, лейтенант. Значит, договорились?

Матвей вернулся во двор, мельком глянув на второго сотрудника Федеральной контрразведки, распростертого на асфальте, вокруг которого уже собралась толпа, и выехал на улицу.

Он звонил в дверь с некоторым душевным трепетом, хотя все, что было связано с именем Марии, ушло. Правда, ушло из сердца, но не из памяти. Потому что, когда она открыла дверь, по обыкновению в почти прозрачном коротком халатике, показалось, будто и не было трех с лишним лет разлуки.

– Ты?! – округлила глаза девушка.

– Тень отца Гамлета, – неудачно пошутил он, невольно залюбовавшись лицом и фигурой Марии. Лицо девушки он всегда сравнивал с лицом королевы Медичи, столько в нем было величавой гордости, холодной надменности, целеустремленности, решительности и властолюбия. Собственно, и расстались они по причине этого самого властолюбия: Мария хотела, чтобы он подчинялся ей беспрекословно, всегда и во всем.

– Извини, королева, что потревожил, но у меня нет выхода. Этого мальчугана, – Матвей подтолкнул Стаса вперед, – надо приютить на некоторое время.

Мария прикусила губку, глянула на мальчишку, и тот ответил ей взглядом исподлобья.