– Вот! Позолота была, была позолота! – Галя торжествующе улыбнулась, а затем, подумав, показала соседу язык. Тот хмыкнул. Обиженным он не выглядел.

Артем некоторое время смотрел на них, а потом перевел взгляд на воду. Где-то там, во тьме, таились Болотные хозяева, зубастые, коварные, умные… Люди в лодке продолжали говорить, перебрасываться шутками, ни на минуту не замедляя темп, работать веслами… Люди привыкали ко всему.

Лодка пришвартовалась к трапу, собранному из дерева над тем, что когда-то было центральным входом; встречающие помогли привязать лодку. Никто не выказал изумления при виде новых лиц.

Дали улыбнулся им и взмахнул рукой:

– Добро пожаловать в Эрмитаж – центр жизни Северного города.

– Есть и другие? – быстро спросил Ган, и Дали, помедлив, кивнул.

– Есть. Немного, но есть. В городе несколько общин, но наша – самая крупная. Жизнь здесь опасная, однако ресурсов хватает – до сих пор. Во всем есть преимущества.

Ган хотел спросить еще о чем-то, но Дали улыбнулся и покачал головой:

– Поговорим позже. Вы устали. Вам пришлось несладко. Галя, покажи им, где можно вымыться, и покорми. Отдохните немного, а потом побеседуем. Сегодня ночью вы сможете вдоволь выспаться – в здании безопасно. Первый этаж замурован – болотникам сюда не пробраться.

– Мы не задержимся надолго, – твердо сказал Ган, – и отплатим за помощь.

Дали кивнул.

– Очень хорошо. Решим, что делать, когда побеседуем. А сейчас – идите за Галей.

Час спустя, раскрасневшиеся после мытья (Артему пришлось хорошенько поработать мочалкой, чтобы оттереть темную липкую пленку, оставшуюся на коже после вод Северного), они собрались, чтобы поесть в Главном зале, куда их привела Галя.

Стены здесь были украшены древней лепниной и узорами; тут и там на визитеров смотрели лукавые каменные ангелочки и удивленные львы. Потолки были непривычно высокими – Артем запрокинул голову и почувствовал, как закружилась голова. На золоченых люстрах клочьями висела паутина. В центре зала был накрыт стол – темный, с причудливой резьбой. В старинных подсвечниках горели свечи, вода была подана в хрустальных бокалах, а еда (судя по запаху, рыба с картошкой) – на розовых тарелках, украшенных фарфоровыми розочками, неотличимыми от настоящих.

Но самым невероятным в этом зале были картины. Картин было сотни, а может, и тысячи. Кажется, их старательно рассортировали, прежде чем разместить здесь: одну из стен снизу доверху украшали изображения людей всех рас и эпох, другую – природы. Зимние леса соседствовали с жаркими пустынями, а бурные морские пучины – с влажными тропическими джунглями. На третьей стене, обрамляя окна, разместились картины с фруктами, цветами, дичью; при взгляде на них рот Артема невольно наполнился слюной – так реалистично они были нарисованы. Четвертая стена была еще плотнее завешана картинами – они висели совсем впритык, но сами картины Артему не понравились. На них были изображены непонятные геометрические фигуры или разноцветные кляксы и мазки, в которых лишь отдаленно угадывались очертания предметов или людей.