– Вот так просто? – пробормотал Ган. – Как-то подозрительно.

Провидица с улыбкой повернулась к нему:

– Великие вещи порой совершаются с поразительной простотой.

– Прекрасно. Тогда, может, теперь, когда мы принесли камень, вы так же просто поможете нам вернуться домой?

По лицу Провидицы пробежала легкая тень:

– Увы, князь, с этим все может оказаться не так просто.

– Я не могу уйти, не так ли? – спросил Артем, все это время сосредоточенно глядевший на алый камень, который Провидица осторожно вернула на черный постамент.

– Верно, не можешь. Пока что. Ты вобрал в себя то, что принадлежит нашему миру. И это необходимо вернуть.

Плечом к плечу они вышли из воды. Артем поднял глаза на Гана – и тут же отвел взгляд:

– Может быть… вы отпустите его? А потом, когда я смогу…

– Брось свою ерунду, братец, – сказал Ган, уже ненавидя себя за эти слова, – мы вернемся вместе. Так что не надо этих трагических речей.

Земля под ними дрогнула.

– Боги готовы вас принять, – сказала Провидица. – Следуйте за мной.

Ган бросил прощальный взгляд на Гинн. Что-то в нем притягивало – то ли волны тепла, как будто струящиеся над водой, то ли неяркий блеск неровных граней. Здесь, на своем месте, камень выглядел так, словно в его глубине алым язычком пламени плясали все тайны мира – или даже нескольких миров.

Поднимаясь на поверхность, Ган ругал себя за вырвавшиеся слова. Дело было не только в том, что он боялся вернуться к Кае без Артема.

Нет, друзьями они не были. Но после взаимных откровений он чувствовал какую-то связь – и ее нельзя было так просто отбросить.

Они доверились друг другу – к тому же спасали друг другу жизнь столько раз, что Ган сбился со счета.

Он не мог просто уйти, бросить Артема здесь совсем одного, даже если бы ему даровали такую возможность. И ненавидел себя за это – потому что ничего другого ему не хотелось бы больше.

– Зря ты не попросил ее отпустить тебя, – пробормотал Артем, замедляя шаг. – Я не знаю, могла бы она, но если все боги вместе, может…

– Артем, – сказал Ган с чувством, – заткнись.