Поместье штурмовали Нефритовые Воины, элитная гвардия Императора Жёлтых Небес. Атакующих прикрывали нерушимые магические щиты придворных магов Императора. Джи Кань прекрасно отдавал себе отчёт в том, что бессилен перед штурмующими. Он не мог сражаться с ними всеми одновременно — силы несопоставимы.

Поэтому ему остаётся только бежать, бросив всё, что нажито непосильным трудом. Проклятая жадность, всё из-за неё…

И это чудесное тело, которое он столетиями холил и лелеял. Тело, прошедшее через бесчисленные тренировки и укрепляющие обряды. Тело, которым он по праву гордился. Его, к сожалению, тоже придётся бросить.

Когда псы Императора ворвутся в этот зал, им достанется лишь его бессвязно мычащая и пускающая слюни телесная оболочка. Они могут делать с ней всё что угодно, хоть голову рубить… Ему будет всё равно, ибо душа его к этому моменту будет уже далеко. Может быть, даже и не в этом мире.

Придётся начинать всё с самого начала. Но ничего, он справится, дайте только срок.

В голове проворовавшегося чиновника сложился план, весьма дерзкий, но всё же имеющий некоторые шансы на успех.

Джи Кань Чан тряхнул головой и, поднявшись со своего парадного кресла, направился к изящному шкафчику, на полках которого теснились причудливые статуэтки из яшмы, слоновой кости, чёрного дерева и красной меди, а также какие-то шкатулки, затейливые подсвечники и прочие мелкие безделушки.

Даос, не раздумывая, хищным движением схватил уродливую фигурку, изображавшую адского демона Лоу-ча. Улыбнувшись своим мыслям, он быстрым шагом подошёл к стоящей поодаль жаровне, наполненной раскалёнными углями. Пошевелил ноздрями и, вдохнув пахнущий пряными травами горячий воздух, сел на изящный раскладной стул, стоявший рядом.

Джи Кань немного поёрзал, устраиваясь поудобнее, после чего начал действовать — разгрёб бронзовым совочком горячие угольки, очистив от них небольшой участок жаровни. Потом аккуратно поставил на расчищенное место нефритового демона. Уродливая морда вдруг начала недовольно гримасничать, вызвав на бледном лице даоса слабую улыбку.

В другой ситуации Джи Кань наверняка проявил бы больше эмоций, но сейчас ситуация к безудержному веселью никоим образом не располагала. Следовало поторапливаться.

Как только статуэтка начала показывать первые признаки жизни, он обильно обсыпал её слабо светящимся порошком. Соприкоснувшись с раскалённой бронзой, зелье заискрило, словно новогодний фейерверк, и окутало статуэтку адского демона густым облаком ароматного дыма.

Почти сразу после этого из радужного облака раздался раскатистый троекратный чих, а потом прозвучал на редкость гнусавый голос, судя по всему, принадлежавший этой самой расчихавшейся статуэтке: