— Простите, — обратился он к пожилому мужчине, который пытался успокоить плачущего ребенка. — Вам нужна помощь с кораблем?

Мужчина поднял голову. Его лицо было изможденным, а в глазах читалась та особая усталость, которая приходит не от физического труда, а от пережитого ужаса.

— Спасибо, сынок, но корабль уже не починить. Да нам и некуда лететь. — Он тяжело вздохнул. — Мы с Кристофсиса. Точнее, были с Кристофсиса.

— Что там происходит? — осторожно спросил Алекс.

— Война, — коротко ответил мужчина. — Но не такая, как показывают в новостях. Там говорят о героических сражениях, о борьбе за свободу. А на самом деле... — Он замолчал, глядя куда-то вдаль. — Они убивают всех без разбора. Дроиды, клоны — для них не существует мирных. Они нас просто не замечают, точнее, не берут в расчет наши жизни.

Ребенок на его руках всхлипнул, и мужчина машинально погладил его по голове.

— Видел, как сносили целые кварталы, чтобы немного продвинуть фронт. Жилые дома, школы, больницы — все равно. Главное — тактическое преимущество. — Его голос дрогнул. — Моя дочь работала в детском саду. Говорили, что район безопасный, что боевые действия далеко. А потом прилетели истребители и... больше детского сада нет. И дочери тоже нет.

Алекс почувствовал комок в горле и как что-то сжалось в груди. Абстрактная "война", о которой говорили в университете, вдруг обрела человеческое лицо.

— Целые планеты в руинах, — продолжал беженец. — Ни для дроидов, ни для клонов мы не люди. Мы — препятствия, которые нужно убрать, или ресурсы, которые можно использовать. А потом политики будут говорить о "необходимых жертвах" и "цене свободы".

— А власти ничего не делают?

Мужчина горько рассмеялся:

— Власти? Они первые эвакуировались, как только стало горячо. Оставили нас разбираться самим. Хорошо еще, что нашлись люди, которые помогли с кораблем. Иначе так бы и остались ждать "освобождения" от кого-нибудь из сторон.

Алекс хотел что-то сказать, но слова не шли. Что можно сказать человеку, потерявшему дочь в бессмысленной бойне?

— Береги себя, сынок, — сказал беженец, заметив его растерянность. — И помни — когда начинается война, первой жертвой становится правда. То, что тебе рассказывают в новостях, и то, что происходит на самом деле — две разные вещи.

Этот разговор преследовал Алекса весь день. Он понимал, что война — это всегда трагедия, но видеть ее последствия вблизи было совсем другим опытом. Эти люди не были солдатами или политиками. Они просто жили своей жизнью, пока чужие решения не разрушили их мир.



***

У Джерена Коула на которого он очень рассчитывал не было сейчас работы, но он порекомендовал Алекса одному своему знакомому, который со слов Джерена был "особо свободным торговцем". Для знакомства с новым возможным нанимателем он прибыл в один из ангаров где его внимательно выслушали.