– Почти каждый год планируется на этом месте посадить саженец, да все как-то откладывается, –  словно бы извиняясь, объяснила Василиса. –  Вот в прошлом году была круглая дата, 290 лет городу, все ждали, что администрация все-таки высадит дерево, но что-то у них опять не сложилось. Наверное, бюджета нет, только оградку покрасили. Вот, теперь будем ждать трехсотлетия.

Мы постояли молча. Из трещин в асфальте за оградой торчала робкая травка.

– Вы летом к нам приезжайте, –  сказала на прощание Василиса. –  У нас летом хорошо.

С тех пор я гуляю один.

Моя квартира находится на втором этаже старого двухэтажного дома со штукатуркой, облупившейся на стенах, будто шкура больного животного: здесь немало таких среди молчаливых переулков и тихих дворов, а местами еще встречаются вросшие в землю и покосившиеся от времени деревянные многоквартирные бараки. Мелкий дождь нехотя шелестит по зонту, как будто и сам ждет, когда наконец кончится. Я иду уже привычной дорогой через дворы, мимо ржавеющих машин со спущенными колесами и мертвых лебедей из автомобильных покрышек рядом с парадными. Влажный воздух густой от осенних ароматов сырости и сладковатого тлена, и я с наслаждением вдыхаю его полной грудью вместе с острой ноткой запаха гниющих яблок. В документах прошедших эпох Анненбаум описывается как место радости и отдохновения, утопающее в зелени садов, и это, наверное, единственное, что сохранилось тут с тех давних времен: спутанные заросли черемухи и сирени, рдеющий перезрелыми ягодами шиповник, рябины в мелкой красной россыпи, высокие липы, клены и тополи, и даже плодоносящие яблони во дворах, согнувшиеся под тяжестью непрошенного урожая и роняющие спелые яблоки в мокрую осеннюю землю.

Я выхожу к центральной площади. Кроме безрадостно-желтого здания местной администрации и поминальной оградки на месте дуба императрицы здесь имеется собранный из серого пластика двухэтажный торговый центр «Роял Плаза», над боковыми дверями которого светятся по ночам адским пламенем вывески «КАЛЬЯН» и «КАРАОКЕ», и пара вполне приличных многоэтажных домов, выстроенных лет двадцать назад, во времена всеобщего оптимизма и бурных валютных потоков, уронивших несколько капель и в Анненбаум. Во время прогулки я почти не встречаю прохожих и ни разу не видел школьников, хотя уже середина сентября. Город кажется странно безлюдным, и даже в маленьком городском парке с большой и относительно новой детской площадкой нет ни женщин с колясками, ни детишек в песочнице. Только однажды пузатый отец молча качал на качелях сидящего неподвижно ребенка, глядя в смартфон.