— А если взорвется? — спросила я тихо.

Он помотал головой.

— Все получится.

От его уверенного тона мне стало легче. Конечно, он знал не больше меня. Но рядом с ним страх отступал. Рядом с ним я была смелее, увереннее. Я была лучше.

— Задержи дыхание, — прошептала я.

И выстрелила.

Когда снизу стали слышаться негромкие взрывы, когда наши лица обдало волной жара, когда лестница издала протяжный стон, проигрывая войну со временем и температурой, мы разом подались назад и кинулись бежать.

Где-то за нашими спинами что-то с грохотом обрушились, пол обжигал ноги даже сквозь подошвы, и я задержала дыхание, чтобы раскаленный воздух не сжег легкие, а потом я вообще потеряла направление, и меня спасло лишь то, что Ди бежал и тянул меня за собой.

Задыхающиеся, в насквозь мокрой одежде, с обожженными лицами мы вывалились наружу и кинулись бежать дальше, вместе с Коди и Эрикой, а когда остановились и обернулись назад, над Вессемом разгоралось зарево.

— Получилось? — спросил Коди.

Я кивнула.

— Кажется, да. Я слышала, как они взрываются, и…

Я замолчала и посмотрела на Ди. Как быстро плазма сжигает нейротоксин? Почему мы кинулись бежать — потому что нам правда грозила опасность остаться в той лаборатории навсегда? Или была другая причина?

— Я уже все равно вдохнул это, так? — сказал Ди, верно истолковав мой взгляд.

— У меня есть лекарство, — сказала я тихо. — То есть, у меня есть формула, нужно будет найти лабораторию, и его нужно принимать постоянно, делать уколы вот сюда, — глотая слезы, я дотронулась до своей шеи и сбилась.

Это моя вина. Это я попросила его о помощи, это из-за меня он оказался с нами в тех тоннелях, это я кинула нож и взорвала баллон. Какие мои слова теперь смогут это исправить?

— Прости, — прошептала я. — Прости, я не хотела, чтобы тебя это…

— Как долго? — перебил меня Ди.

— Что?

— Как долго надо принимать это лекарство?