ДетективыКаньон Тираннозаврастр 226
Светлый фон
Пришло время, и тираннозавры-самцы стали вступать в ритуальные поединки из-за нее. Она стояла в стороне, а они кружили на месте, медленно сближаясь, и каждый пытался лягнуть или оцарапать противника, не гнушаясь и обманными маневрами, а лес так и дрожал от их злобного рыка. Потом самцы налетали друг на друга, сталкивались головами, отскакивали, в необузданном порыве валя деревья и взрывая землю. От рева самцов бока самки трепетали, а лоно пылало. Когда победитель, торжествующе трубя, взбирался на нее, она подчинялась, едва сдерживая могучее желание распороть своему ухажеру шкуру от шеи до хвоста.

Как только спаривание заканчивалось, воспоминание о нем тут же уходило.

Как только спаривание заканчивалось, воспоминание о нем тут же уходило.

Чтобы отложить яйца, она уходила на запад, где под сенью гор тянулась вереница песчаных холмов. Самка выкапывала в песке гнездо и прикрывала кладку сырыми гниющими растениями, которые, разлагаясь, давали тепло. Температуру покрытия самка проверяла с помощью собственного носа, то и дело подкладывая новые растения поверх сгнивших. Она практически не покидала гнездо, часто даже обходясь без еды. Отпрысков своих самка охраняла от врагов с неистовством, а растила с нежностью. Размерами она превосходила самцов своего вида, поскольку именно от них, от их бездумной жажды добычи ей приходилось защищать молодняк. То, что она при этом испытывала, нельзя было назвать материнской любовью. Самка представляла собой биологическую машину, выполняющую сложную программу и стремящуюся сохранить копии самой себя, обеспечив их достаточным количеством мяса, чтобы они дожили до половой зрелости. К «заботе» как таковой она была не способна физически.

Чтобы отложить яйца, она уходила на запад, где под сенью гор тянулась вереница песчаных холмов. Самка выкапывала в песке гнездо и прикрывала кладку сырыми гниющими растениями, которые, разлагаясь, давали тепло. Температуру покрытия самка проверяла с помощью собственного носа, то и дело подкладывая новые растения поверх сгнивших. Она практически не покидала гнездо, часто даже обходясь без еды. Отпрысков своих самка охраняла от врагов с неистовством, а растила с нежностью. Размерами она превосходила самцов своего вида, поскольку именно от них, от их бездумной жажды добычи ей приходилось защищать молодняк. То, что она при этом испытывала, нельзя было назвать материнской любовью. Самка представляла собой биологическую машину, выполняющую сложную программу и стремящуюся сохранить копии самой себя, обеспечив их достаточным количеством мяса, чтобы они дожили до половой зрелости. К «заботе» как таковой она была не способна физически.