Салли опять упала, и теперь муж помогал ей встать. До них оставалось уже сорок ярдов. Ну и пусть руки трясутся, тут попасть пара пустяков. Бродбент поставил жену на ноги, та пошатнулась. Дальше они не побежали, а повернулись и с вызовом посмотрели на Мэддокса.
Он прицелился, но потом раздумал стрелять и подошел ближе. Двадцать пять ярдов. Отключил автоматический режим, опустился на колено и выстрелил.
Ничего. После нескольких выпущенных подряд очередей магазин был пуст. И тут Бродбент, буквально обезумев, кинулся к Мэддоксу. Тот нашарил свой пистолет, выстрелил, но женщина прыгнула на него, как дикая кошка, и схватила пистолет двумя руками. Они сцепились, пытаясь вырвать оружие друг у друга, покатились по земле, и вот Мэддокс, завладев пистолетом, насел на женщину, приставил дуло ей к виску и стал неловко просовывать палец к спусковому крючку.
Тут он почувствовал, как ему самому к затылку приставили пистолет. Это был Бродбентов револьвер 22-го калибра.
— Считаю до трех, — сказал Бродбент.
— Я ее прихлопну! Точно прихлопну!
— Раз.
— Клянусь, я ей вышибу мозги! Я не шучу!
— Два.
Понимая, что на два выстрела патронов уже не хватит, Мэддокс извернулся, рванулся к Бродбенту и выпалил не целясь, но попал чуть ли не в лицо. Том упал. Джимсон прицелился, выстрелил для верности еще раз и нанес Бродбенту страшный удар в пах, настолько сильный, что руку его свело, а пистолет выстрелил снова, уже сам. Тут Мэддокса словно резко дернули за ногу, и она мгновенно онемела. На песок брызнула темно-красная струя. Эта сучка, лежа на земле, дала ему пинка.
— Нога! — взвыл Мэддокс, роняя пистолет. Он бешено рванул брюки, пытаясь прикрыть свою рану. — Моя нога! — Кровь хлестала сплошным потоком,
Женщина отступила, держа Мэддокса на мушке его же собственного «Глока». Отойдя на достаточное расстояние, она подняла пистолет, прицелилась как следует, и по ее манере держать оружие Мэддокс понял: эта стерва умеет с ним обращаться.
— Нет! Подожди! Пожалуйста!
Она не стала стрелять.
Но этого уже и не требовалось. Кровь, бившая из разорванной бедренной артерии Мэддокса, насквозь промочила обе штанины.
Женщина засунула пистолет за пояс и торопливо опустилась на колени перед раненым Бродбентом, лежавшим на песке. Мэддокс смотрел на нее, и его переполняло облегчение от того, что она не выстрелила и он еще жив. Джимсон чувствовал струящиеся по щекам слезы благодарности, но вот у него началось головокружение, и стены ущелья заплясали, заходили ходуном. Мэддокс попробовал встать, однако, не сумев даже поднять голову из-за страшной слабости, упал обратно, на песок, — неодолимое бессилие словно придавливало его к земле.