Никакого «внутри» больше не было. Только столб огня.

– Внутри? – переспросил человек в костюме. – Сгорел?

Джейкоб кивнул.

Мужчина прицелился в него из пистолета.

– Нет, – прошептал подросток. – Нет, пожалуйста! Не стреляйте в меня. Я еще ребенок!

Он зажмурил глаза.

Прозвучал выстрел, и Гоулд поморщился. Но мгновение спустя, ничего не почувствовав, он открыл глаза. Целившийся в него человек лежал на земле. А из темноты появились еще двое, высокий мужчина и женщина с грязным лицом и белокурыми волосами. Женщина бросилась к нему и крепко обняла.

– Дороти погибла? – спросила она.

Джейкоб кивнул, и они оба расплакались.

Слезы – это такое облегчение.

62

62

Больничная палата тонула в полумраке – шторы на окне были задернуты. Джейкоб испуганно остановился в дверях. Дэниел Гоулд лежал на горе белых простыней и подушек, и из его тела отовсюду торчали трубки. Но потом подросток увидел лицо пациента – хорошее, счастливое лицо. Улыбаясь, отец слабо махнул рукой, подзывая сына:

– Входи, партнер.

– Привет, папа. – Гоулд-младший замер в нерешительности. Казалось, его сердце было готово выскочить из груди. А потом, не в силах справиться с чувствами, он бросился к отцу и, всхлипнув, прижался к нему.

Они замерли, обнявшись, на несколько секунд, пока Джейкоб не справился со слезами. Мать, стоявшая сзади, протянула ему платок, и он вытер лицо.

– Ты храбрый мальчик. – Голос у Дэна был тихим и слабым. – Я тобой очень горжусь.

Его сын высморкался и вытер глаза:

– Говорят, пули прошли в дюйме от твоего сердца…

– Меньше чем в дюйме, – не без гордости уточнил пациент. – Но, Джейкоб, тебе пришлось гораздо тяжелее, чем мне.