— Да? Кажется, я слышал, некоторые страны ввели эмбарго на торговлю младенцами.
— Это нам не слишком повредит. Напротив, создаст дефицит, и мы сможем повысить цены.
— А если ваш бизнес совсем запретят?
— Ну, тогда и начнём беспокоиться. Прошу, — я указываю на большой удобный диван. — Вы курите?
— Курю, — отвечает Лемарский, пытаясь расположиться на диване сообразно цели своего визита. Поза, сочетающая достоинство, непринуждённость и строгость закона ему не удаётся, так что он довольствуется тем, что принимает строгий вид.
— Прошу вас не стесняться, — говорю я, придвигая к нему малахитовую пепельницу в виде свернувшейся змеи. — У вас есть зажигалка или попросить Фёдора принести?
— Есть, — кивает Лемарский, доставая из кармана пачку сигарет.
Он прикуривает от дешёвой пьезы и после нескольких торопливых затяжек кладёт сигарету на край пепельницы.
— Итак, — старший лейтенант открывает блокнот и достаёт из нагрудного кармана пиджака ручку. — Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Августом Шпигелем?
Я закатываю глаза к потолку, делая вид, что вспоминаю.
— Так сразу дату не назову. Мне нужно спросить секретаршу. Она записывает всех посетителей моего офиса.
— Вы не могли бы ей позвонить? — спрашивает Лемарский.
— Конечно. Прямо сейчас?
— Нет, зачем же? Давайте сначала разберёмся с обстоятельствами, при которых произошло ваше знакомство с герром Шпигелем.
— Дело было так: я сидел в офисе, когда секретарша — её зовут Мила — связалась со мной по внутренней связи и сказала, что пришёл некий человек и хочет меня видеть. Он представился профессором немецкого университета. Этот господин не был записан на приём, поэтому я спросил Милу, как он выглядит. Видите ли, в офис иногда заходят репортёры, а общение с ними не доставляет мне удовольствия.
Лемарский понимающе кивает.
— Секретарша сказала, что посетитель напоминает священника из приходской школы.
— Ваша секретарша посещала приходскую школу? — перебивает полицейский.
— Да, старший лейтенант, — я улыбаюсь. — Меня тогда это тоже удивило.
— Хорошо. Что было дальше?