Размышляя таким образом, невольно мысленно возвращаюсь к Этелю. Возможно, он входит в уравнение, которое я пытаюсь решить. Француз вызывает подозрение. Я помню, как он рассуждал об иллюзорности действительности, повторяя своими словами мысль Зои, высказанную ею на нашем свидании. «Матрёшка» — вот какую метафору он употребил. Я, конечно, допускаю существование единых информационных полей, но подобные совпадения настораживают. Агент ли он Голема? Всё возможно. Кажется, ренегат оплёл меня плотной невидимой паутиной. Кто знает — вдруг и санкции против торговли мёртвыми детьми — его рук дело. Хотя не представляю, как он мог это провернуть.

Тем не менее Этель представляется вполне подходящим кандидатом на роль подельника. Главное, чтобы его хобби было настоящей страстью, а презрение к законам — достаточно велико. Когда он позвонит, я скажу, что не могу ничего ему предложить, а затем предоставлю сцену ему.

Посидев ещё немного в офисе, строя планы и прикидывая, как лучше себя вести, надеваю пиджак и отправляюсь в больницу навестить Еву. В последнее время Киберград подбрасывает слишком много сюрпризов — и кома моей дочери входит в их число. Все эти нарушения «естественного» существования виртуальности — скорее всего, такие же символы апокалипсиса, как мухи и крысы. Мысль, что Голем имеет отношение к состоянию Евы, не даёт мне покоя.

На улице стало холодновато. Резкий ветер развевает полы пальто и вынуждает поднимать воротник. Не понимаю, почему программисты Киберграда не желают сделать в виртуальности перманентно хорошую погоду. Думаю, в данном случае, поступись они реалистичностью, никто не стал бы возражать.

Сажусь в машину и еду через мегаполис. Город раскинулся раковой опухолью, неумолимо растущей вверх и вширь, занимающей всё больше пространства, требующей новых серверов, залитых кремниевыми накопителями данных. По сути, мы существуем в огромной голове, только «мозг» не един — он состоит из множества частей, объединённых Сетью. Если бы эти фрагменты объединились, на свет родилось бы новое существо, держащее в своём сознании виртуальный мир. Интересно, что бы оно сделало.

Автомобиль скользит по улицам, маневрирует в транспортном потоке, объезжает дома, площади, скверы и парки, засаженные давно не существующими растениями. Наши города — что настоящие, что цифровые — кунсткамеры прошлого, заполненные причудливыми, но, в основном, мёртвыми образцами. Да и мы, люди — чудом уцелевшие реликты, запершиеся в крепостях и противостоящие Природе.

Думаю о Еве и её сыне — маленьких якорях, держащих меня в выдуманном мире. Если фабрики не станет, хватит ли мне их и Виктора (рано или поздно он должен вернуться), чтобы остаться здесь и быть счастливым? Сейчас трудно ответить на этот вопрос, но мне хочется верить, что да.