— Я не считаю себя религиозным человеком, месье Этель. Следовать заповедям мне было бы трудно.

— Вы пришли в виртуальность в поисках свободы, — понимающе отвечает француз. — Нашли?

— О, да. Сами видите.

— Что могло бы заставить вас поверить?

— Заставить? Наверное, это неправильное слово.

— Ну, если говорить о христианстве, то да. И тем не менее.

Ненадолго задумываюсь.

— Пожалуй, чудо.

— Чудо как тайна? — уточняет Этель.

— Наверное, — соглашаюсь я, немного подумав. — Но в виртуальности чудес не бывает. Здесь всё возможно.

— Везде есть место чуду. Везде, где присутствует человек.

Я не возражаю. Мне хочется, чтобы Этель объяснил, зачем пришёл.

Француз поворачивает голову к окну.

— Я читал Библию, — говорит он. — Ветхий завет начался с рождения Адама, а Новый — с рождения Христа. Замечали, что на распятии внизу изображается череп?

— Конечно. Это голова Адама. Кровь Иисуса, текущая из ран, смывает с человечества первородный грех.

— Есть и другое значение, — перебивает Этель, который явно не нуждается в моих пояснениях. — На распятии новый мир в лице Христа попирает прежний — в образе Адама, лежащего в могиле. У каждой эпохи свой герой и, когда он сменяется, вместе с ним меняется и эпоха.

Кажется, я начинаю догадываться, к чему клонит мой собеседник.

— Мы на рубеже, — говорит Этель. Сделав паузу, он натянуто улыбается. Его неестественно ровные зубы придают лицу хищное выражение. — Помните, кто должен сменить Иисуса?

— Антихрист?

— Именно.