Клиент благоговейно принимает из моих рук сосуд с плавающим в зеленоватой жидкости трупиком и несколько минут восхищённо рассматривает его со всех сторон, а затем, бережно поставив на край стола и стараясь казаться равнодушным, произносит:

— Ну, и сколько же он стоит?

— Одну минутку, — отвечаю я. — Сейчас только справлюсь по каталогу, — мне нужно подержать Бриджеса в напряжении, чтобы ему по-настоящему захотелось поместить этого заштопанного младенца в свою коллекцию. — Тридцать пять тысяч, — объявляю я спустя полминуты и вижу, как на лице толстяка появляется счастливая улыбка.

— Могу я забрать его прямо сейчас?

— Разумеется, сэр. Если произведёте оплату.

— Само собой.

— Наличные или карта?

Бриджес выбирает последнее.

Прощаясь, он одной рукой прижимает к груди драгоценного уродца, а другой хлопает меня по плечу и восклицает:

— С вами так приятно иметь дело!

— Вы наш лучший клиент, сэр, — отвечаю я и, проводив Бриджеса до двери, возвращаюсь к столу.

Стол — моя гордость. Длинный и широкий, идеально ровный, вырезанный из цельной панели красного дерева, по краям он отделан шлифованной сталью.

Я держу на столе мелкие безделушки, приобретённые в разных местах или подаренные благодарными клиентами. Некоторые сувениры довольно экстравагантны, особенно набор обсидиановых уродцев, разобраться в переплетениях рук, ног и ещё чёрт знает каких частей тела которых мне не под силу.

Больше всего я люблю нефритовую шкатулку, выполненную в форме гробницы: золотые с синим глаза фараона устремлены вверх и заключают в себе вечность, в руках он держит крест с петлёй, символизирующий вечную жизнь. Меня восхищает эта статичность, воплотившаяся некогда в пирамидах и желании победить смерть. Египтяне тоже умели делать мумий, ещё почище меня.

Я переключаю кондиционер на режим легкого бриза — после схватки с Бриджесом мне необходимо освежиться. Минут через пять нажимаю на столе встроенную круглую розовую кнопку, напоминающую пупок. Тихо щёлкнув, интерком связывает меня с приёмной.

— Что скажешь? — задаю я вопрос, откидываясь на спинку кресла.

— Этот мистер Бриджес какой-то странный, — сообщает мне секретарша своё мнение о только что вышедшем клиенте очаровательным переливчатым голоском. — Мне кажется, он не совсем здоров на голову. Так крепко прижимал к сердцу своего уродца. И что только эти чокнутые в них находят?

— Я думаю, он с ними совокупляется. Кто там следующий? — не то, чтобы я серьёзно подозревал мистера Бриджеса в некрофилических наклонностях, но кто знает? В конце концов, никогда нельзя исключать подобной возможности. Ведь мертвецы такие покорные и безотказные…