Паровоз был утроен из соображений экономии, потому как три котла могли обходиться одним набором дополнительного оборудования, перекачивать воду из одного в другой, и многое другое; не в последнюю очередь экономилось и грызо-время, потому как кидать в топку уголь — веселит только первый день, а дальше, если без перерыва, то не очень. К тому же, на Л-ках не имелосиха механической подачи топлива, а сдесь это позволялось размерами и тем, что один транспортёр работал на три котла сразу.

Собственно этот транспортёр вызывал у впервые услышавших большое удивление, потому как представлял из себя вагонетку, катавшуюся по рельсам, проложенным поверх котлов паровоза! Получался натуральный поезд, ездящий по поезду. Вагонетка, приводимая в движение кручением педалей всеми четырьмя лапами, могла заезжать в тендерный вагон, где уголь или дрова накидывались в кузов, и затем ехала наверх, к загрузочным бункерам. Сзади основной рубки локомотива находился подъёмник, доставлявший, и в том числе — доставлявший вагонетку снизу вверх. Таким образом у команды этого паровоза была возможность, какой нет ни у какой другой — возить топливо тележками и сваливать в бункер, а не носить влапную.

Из-за того, что посередине торчали дымовые трубы топок, колея тележки была проложена сбоку, и паровоз имел слегка кривой выслух. К тому же у него была не только рубка сзади, как у всех, но и маленькая спереди, на самом носу, потому как иначе за тремя котлами машинист ничего бы не услышал. Грызи из команды прохаживались по верхним площадкам локомотива, как по палубе парохода, и поцокивали — хотя это уже в полной независимости от. Поцокивание находилось в зависимости от того, сколько пушей в каждый конкретный раз прибегали попыриться на Соболя: как мелкие грызунята, так и крупные грызи лазали по огромному паровозу и радовались тому, какой он огромный. Макузь и Ситрик не были исключением и порадовались, пройдясь вдоль всего локомотива и заценив, что действительно здоровая тушка.

Вдобавок к здоровости, тушка нынче занималась непосредственно доставками полезняшки. Неслушая на то, что рельсы для узкоколейки усиливались деревом и требовали меньше металла, каждый метр полотна весил, в пересчёте на надобность доставки, около полутора вёдер воды по металлу и ещё пять вёдер по дереву, потому как в настил и на шпалы пускали только осину, а не то что пилили рядом. Вслуху того, что металлопрокат доставлялся издалека, тяжёлые поезда тут были самое в пух. Основную массу рельс везли из цокалища Краснозорьское, почти за полторы тысячи килошагов — там имелись месторождения железных руд, на которых и сидели тамошние грызи. А щенковские грызи, ясное дело, собирались точно также сесть на тар.