Перед строем вытянувшихся курсантов стоял руководитель полётов, проводя последний инструктаж. Ничего нового он не сказал, всё было как и прежде – истребитель-спарка, выброшенный катапультой, на некоторое время зависал, чтоб пилот мог сориентироваться в пространстве и выровнять свою машину, подрабатывая маневровыми двигателями, а потом уже запускать основной. Полёт по относительной прямой с выполнением разворотов, переворотов и других фигур. Разворот и возвращение на базу, где, зависнув у приёмного причала, дождаться, когда истребитель втянут в ангар. Курсанты внимательно выслушали инструктора. И на его традиционную реплику (на которую ответ и не подразумевался) «Есть ли вопросы?» вопрос задала Алиса, поинтересовавшись – почему нельзя сразу стартовать, когда истребитель выброшен катапультой? На что инструктор немного снисходительно ответил, что выброшенная катапультой машина может как угодно вращаться, здесь же нет атмосферы. Если сразу запустить маршевый двигатель, то можно врезаться в станцию. Алиса попыталась возразить:

– Но неподвижно висящий истребитель, относительно неподвижный, то, что он вертится, можно во внимание не принимать, является отличной мишенью! Если в этот момент станцию атакуют. То уничтожат все истребители, приготовившиеся к вылету!

– Артиллерия станции не позволит врагу приблизиться на расстояние ведения эффективного огня, – ответил инструктор, Алиса продолжила возражать:

– Но и ведя неэффективный огонь, можно попасть в цель, тогда истребитель будет уничтожен. А если стартовать надо с авианосца или с корабля ведущего бой? Тогда ни о какой защите орудиями корабля-матки говорить не приходится, у артиллеристов совсем другие задачи. А выпуская палубную авиацию заранее, линкор или крейсер ограничивают свободу своего манёвра!

Инструктор не стал вступать в спор с курсантом, ограничившись репликой, мол, есть уставы, инструкции и наставления, и их следует выполнять, а не заниматься самодеятельностью. Когда истребители с курсантами, занявшими свои места, замерли перед выходом из катапульт, инструктор попенял Зиберту, мол, некоторые курсанты, особенно этот рыжий недомерок, очень умные, на что майор, не отвечая, просто кивнул на обзорный экран, машина с номером двадцать два, которой управлял курсант Таволич вылетела из трубы катапульты, в этот раз кувыркаясь больше чем обычно, но не стала выполнять манёвры для стабилизации своего положения, а сразу, запустив маршевые двигатели, сделала «горку» (чисто условный манёвр, так как в космосе трудно определить где верх, а где низ) и стремительно ушла в сторону.