В свою очередь мысли Стаса были обращены к родителям. Единственное, что немного утешало его, было то, что его мать и отец прожили долгую жизнь. Он был выходцем из обычной рабочей семьи, но именно эта семья привила ему настоящие ценности. Его папа и мама жили вместе и вместе умрут, словно в сказке, в один день. Жаль, что они живут в другом городе, и он не может с ними попрощаться. Он бы многое отдал, чтобы иметь возможность обнять своего отца, пахнущего табаком и каким-то терпким одеколоном, и прижать к груди свою невысокую суетливую маму, пахнущую цветочными духами, которые отец дарил ей на каждое Восьмое марта. Впрочем, сейчас нужно быть благодарным Богу хотя бы за то, что рядом с ним была его Катя. После применения лекарства девушке стало заметно лучше, и теперь Стасу не хотелось ни на миг выпускать ее руку из своей руки. Самому же ему постепенно становилось хуже. В машине работал кондиционер, однако прохлада не приносила должного облегчения. Стас чувствовал, как у него горит лицо, а на лбу выступила испарина. Сидя с Катей на заднем сидении, он с трудом боролся с желанием положить голову ей на плечо и задремать.

Доктор Альберт сидел рядом с ними сзади и то и дело в тревоге поглядывал на Волошина. Состояние парня чертовски ему не нравилось, и он считал откровенной глупостью — испытывать судьбу и не вкалывать лекарство прямо сейчас. Кто знает, действует ли антидот на последней стадии отравления? Наверное, Вайнштейн сейчас был единственным, кто думал не о своих друзьях, а о врагах. Мысль о том, что «процветающие» укрылись на Золотом Континенте, чертовски злила его, в то время как остальные обречены погибать здесь по их вине.

«Я бы лично подлил этим сукам что-нибудь ядовитое в их утренний кофе», — думал он, нервно постукивая пальцами по своей коленке.

Мысли Георгия были обращены к его семье. Впервые в жизни он задумался над тем, насколько сильно он любил своего «дуралея-сына» и растолстевшую после родов жену. Да, они постоянно ругались, ворчали друг на друга и обижались по нескольку дней, но это была его семья, самые близкие для него люди. Сейчас он воспринимал Вайнштейна, как единственного человека, кто может спасти им жизнь, и ради него Георгий поклялся пойти на все, даже погибнуть. Примерно такое же чувство он испытывал по отношению к Лескову. Он никак не ожидал, что его молодой босс откажется укрыться вместе с остальными толстосумами в Австралии, а рискнет жизнью, чтобы помочь своим близким.

Что касается самого Дмитрия, то он думал лишь о том, как добраться до подземного Петербурга, при этом успев вколоть антидот своим друзьям. Если бы не они, разумнее было бы попытаться укрыться под Москвой, которая была куда более подготовлена для войны, нежели Питер. Об остальных людях он старался сейчас не думать. Вайнштейну нужна лаборатория, и он ее получит, благо, у Лескова была одна на примете. И пока Альберт будет работать, он поедет разыскивать Ивана и Рому.