– Что же вы собираетесь делать? У вас есть еще кто-нибудь в Ленинграде?

– Никого. Я пойду в здешний педагогический институт, в общежитие. Студенты всегда выручат. Переночую, достану денег и уеду назад в Москву… Придется отложить знакомство с Ленинградом до будущего года.

– Но ведь ваша тетя вернется когда-нибудь?

– Когда-нибудь, конечно! Но я не знаю срока… неделя или месяц… Еще раз спасибо, пожалуйста, плащ и чемодан!

Ивернев вдруг заволновался, покраснел и вышел из машины.

– Послушайте, Наталья Павловна, почему бы вам не поехать ко мне? Да погодите вы, эка женщины!.. Сразу воображать бог знает что… Я живу с мамой в двухкомнатной квартире. Разместимся, мама устроит. А там и тетя ваша приедет! Решено? – Он распахнул дверцу машины.

Девушка исподлобья изучала его лицо, глубоко вздохнула, словно собралась броситься в воду, и вдруг протянула руку.

– Только с одним условием. Считайте, что мы не решили еще окончательно. Я увижу вашу маму и тогда… тогда, пожалуйста, не уговаривайте меня, я уйду в общежитие, ну, посижу для приличия, конечно.

– Мало ли что может вам показаться… – начал Ивернев.

– Покажется или не покажется, надо решать мне… Принимаете условие?

– А что мне еще остается делать? – вдруг развел руками Ивернев с такой непосредственной мальчишеской усмешкой, что оба расхохотались.

Машина понеслась по Большому проспекту и выехала на мост.

– Вот это Васильевский остров, издавна обиталище студентов, ученых, художников и моряков, – пояснил Ивернев, – я живу на шестнадцатой линии. Линия – это не улица, а только одна сторона улицы.

– Еще интересней. В самом деле, вот десятая и одиннадцатая, а улица одна.

Евгения Сергеевна откровенно изумилась, когда сын ввел в переднюю красивую незнакомую девушку. Не дослушав слегка смущенные объяснения сына, она сказала:

– Все уже понятно. Нужен приют. Предлагается три варианта. Первый – наша гостья, простите, как вас зовут? Слава не догадался представить.

– Наталья, просто – Тата.

– Тата помещается со мной. Второй – у соседей наверху, Монастыревых, сейчас свободна комната, можно поместить Тату туда. Третий вариант – к Монастыревым перебираешься ты, а Тата занимает твою комнату. Я думаю, – продолжала мать, – удобнее всего именно третий вариант.

Тата вздохнула и, прищурив глаза, улыбнулась Иверневу – он выиграл.