Когда на стеллаже осталось пять контейнеров, механизм заело.

«Все$1 — подумал Гедеон, с каким‑то извращённым облегчением. Так человек, ненавидящий свою работу, радуется, узнав, что работодатель разорен. Осознание того, что теперь он безработный, приходит после, а поначалу – лишь радость от мнимой свободы.

«Ещё нет$1 — подсказал мехвод. Не тот, что с рычанием управлял «лучником», а другой, мёртвый. — «Это перегрев и плохая «притирка» движущихся частей. Ударь, как следует».

Юноша посмотрел на свои сбитые в кровь пальцы, оставлявшие красные следы на пульте.

«Не руками, дурень. Ключ справа от сиденья».

— Да, один раз ударю… — прошептал Гедеон, нащупывая твердый металл гаечного ключа и стараясь не смотреть в сторону мёртвого полковника.

Один удар. Безрезультатно. Второй. То же самое.

Истребитель остановился. Шумя и сопя, живой мехвод протиснулся между наводчиком и пусковой, вырвал у Гедеона инструмент и от всей души врезал по сложному механизму. Раз, другой, третий. Водитель страшно матерился, перекрикивая все шумы. Четвертый удар вышел невероятно мощным, что‑то тонко и пронзительно вжикнуло, даже истребитель ощутимо шатнуло. Хотя нет, похоже, это было новое попадание. С душераздирающим скрежетом установка ожила, новый ящик с ракетой двинулся к зацепам. Мехвод повалился на металлический пол, тихо, почти беззвучно — осел, как манекен. Последний снаряд не пробил броню, но отколол большой кусок, который вонзился бойцу в голову и убил наповал.

Гедеон застыл. Его чувства обострились, обнаженные страхом и обстановкой – один, в тесной железной коробке, рядом с двумя трупами. Даже неяркий свет приборных панелей бил по глазам, а уши сверлил страшный вибрирующий грохот, доносящийся снаружи, сбитый из множества выстрелов, взрывов и лязга. А обоняние… нос чуял запах дыма и газойля.

Истребитель загорелся.

— Сдохните! – рычал Таланов, повторяя одно слово, как языческое проклятие. – Сдохните!!!

Шерстяная повязка на лбу промокла насквозь, если бы не она, пот давно залил бы оператору «шагохода» глаза. По броне непрерывно стучало и колотило. Казалось, что «механик» находится в зоне «огненного вала» и кругом горит, взрывается абсолютно все. Таланов потерял ориентацию и уже не заботился о правильном положении относительно врага, чтобы подставить под вражеский огонь толстую броню фронтальной проекции. Все смешалось, остались лишь квадратные формы вражеской техники, выступавшей из дыма. Ещё длинные, черно–серые плащи–накидки и антигазовые маски с маленькими прямоугольными глазницами стекол – со своими не спутать.