Оружие строго запрещено. За него полицейский патруль может запросто забить до смерти шоковыми дубинками. Все это знают, от мала до велика. И все вооружаются, кто чем может. Потому как полиция обращает на нас внимание крайне редко, а нарваться на облаву какой-нибудь банды или на обкуренного грабителя — обычное дело. И я тоже ношу с собой нож. Маленькое выкидное лезвие в пластиковых ножнах в рукаве рубахи.

Я уже взрослый. Мне исполнилось семнадцать. Меня зовут Артур Рибейра да Сильва Тейшейра Мораис Фильо. Сан-Антонио — бразильский город. Потомки испанцев, португальцев, креолов, индейцев, мулатов и еще черт знает кого, выгрузившись из колониального транспорта, построили и заселили его больше века назад. И до сих пор цепляются зубами и ногтями за свою давно несуществующую родину, называя своих детей удивительными именами. На улице меня для краткости зовут Артуром. Или просто Артом. Мы все называем друг друга как можно короче. Пока в уличной драке кликнешь помощь, используя наши звучные имена, десять раз получишь заточкой под ребра.

Всей семьей мы протискиваемся в тесную кабину пневмолифта. Отец твердо стоит в дверях, плечами и корпусом оттесняя желающих пробраться следом. Знаем мы эти фокусы с попутчиками. Я стою за его спиной, положив руку на левое запястье. На случай, если какой-то проныра все же пробьет защиту отца. Выхватить нож и полоснуть по рукам незваного гостя — секундное дело.

Лифт со скрипом начинает свой разбег.

В длиннющем коридоре жилого сектора, тускло освещенном потолочными панелями, нам навстречу проскакивает сутулый юркий хорек. Все называют его «сеньор Педро». Каждый мальчишка на нашем ярусе знает, что Педро просто шестерка для мелких поручений. Но — шестерка самого дона Валдемара Жоао Мендеса. Дон Валдемар — «смотрящий» тридцати ярусов дистрикта. И вот-вот он приберет к своим крепким рукам еще один уровень. Война за него с соседним доном близка к завершению. Слишком часто по утрам в коридорах и проездах стали находить трупы чужих боевиков. Полиция не обращает внимания на посиневшие тела, разрисованные татуировками. Это — дела донов. Лишь бы жители не жаловались. Поглядел бы я на того, кто пожалуется копам на дона Валдемара.

Сеньор Педро на ходу скользит взглядом по моей маме, суетливо кивает отцу. Тот нехотя кивает в ответ. Еще бы, двадцать имперских кредитов — обычная плата каждой семьи «за безопасность» — каждый месяц переходят из мозолистых рук отца в руки этому вонючке с синими щетинистыми щеками. Это не добавляет ему популярности. На нашем ярусе платят все. Лавочники, рабочие, разносчики воды, владельцы магазинов и забегаловок. Всем нужна защита. Все хотят жить.