— А там будут тосковать по тебе. Ты о своем отце подумала?

— Ты жестокая и режешь по больному.

— Я не режу, я здраво рассуждаю. А ты сентиментальничаешь. Удивляюсь, почему ты не осталась жить в самолете, когда мы освободили заложников.

— Давайте, давайте, я начала понимать ваш юмор, потому не обижусь.

Даже Сара молчала, а Дороти не могла остановиться.

— Даю — по твоей же просьбе. В тебе здесь взбрыкнула романтика, а та девушка, возле которой сейчас сидит твой отец, по-настоящему сходит с ума. Ты назвала меня жестокой, а сама хуже меня в сто раз. И во столько же раз той девушке важнее видеть родных, освобожденных детей, чем тебе.

— Да-а… — протянула Джулия. — Все это грустно.

А Сара сказала, что нужно ждать грозу.

Тепосо, ничего не понимающий, но уяснивший наверняка, что гроза — его главный враг, цеплялся за соломинку. «А если она пройдет стороной?» спрашивал он и получал ответ: «Повторим попытку». — «Чтоб её вообще не было!»

Все замолчали.

Лори тронула Тепосо за руку и тихо спросила:

— Здесь часто бывают грозы?

Он хотел соврать, но об этом спрашивала Лори.

— Да. К тому же скоро период дождей.

— Вот и все, тренер. Скоро наступит пора расставания.

— А ты не можешь взять меня с собой?

— Нет. Это, к сожалению, невозможно. Но тебе и нельзя. Ты — вождь, у тебя обязанности перед людьми, их теперь у тебя много. Ты же не хочешь их бросить?

— Нет, но я не хочу бросать и тебя.

— Успокойся, это я тебя брошу. Сначала ты будешь ненавидеть меня, потом — забудешь.

— Я никогда не забуду тебя, Лори.