«Сара! Сара!»

Она снова слышит манящие, призывные голоса, и ответ её звучит визгливо и истерично. Вопли придушенной субстанции режут пространство:

«Альма!»

«Сара! Сара!»

И — о, чудо! — она видит Альму. Непостижимо, но она видит его! Только… Что это, господи!

Всемогущий идол стоит к ней спиной. И… удаляется. Сара видит его короткие, отдающие синевой стали ноги. Делая короткие шажки, он уходит.

Куда!!

Стой!!

Мертвое лицо Сары дернулось запоздалой конвульсией, рот приоткрылся, и душа юркнула внутрь.

Полная темнота и стремительное давление со всех сторон. Боли нет уже давно, но происходит что-то невообразимое — что-то, бывшее когда-то большим, с огромной скоростью сжимается в ничто.

В ничто…

Она не сумела выбраться. И знала, что конец, который придет через короткое мгновение, трансформируется в черную безмолвную пустоту — без границ и времени.

Вот этот миг.

Все. Существо Сары умерло.

Только отголосок её безумного крика догоняет Альму. Она не видит и не слышит этого, но её крик змеей обвивает идола, вяжет его по уродливым рукам, хлыстом подсекает под ноги. Индейский бог падает, сейчас он выглядит беспомощным, он абсолютно недвижим, из его холодной груди вырывается плач. Детский плач. Альма кажется новорожденным.

— Сара. — Кто-то тронул её за плечо.

Она подскочила в кровати. Липкий пот, озноб. Рядом — Паола.

— Опять?

Сара кивает, подрагивающими пальцами убирая со лба намокшую прядь волос.

— Который час? — спрашивает она.