— Вы сами на этом настаивали.

— Разрешите не согласиться с вами, Артур. Вы повели дело так, что я сам предложил не вникать в его суть. Ваши слова о невольном союзе, при котором мы зависели друг от друга и боялись одного человека — Президента, принудили меня не задавать лишних вопросов. Что я и делаю до сих пор. Я не в курсе того, кто похитил профессора и что стало дальше. Единственное, что меня интересовало в тот момент, — это собственно живой и невредимый Ричард Харлан. Я понимаю, то была ваша работа, специфика, секреты, практически нелегально проведенная операция. Но вот это больше всего тревожило меня. Я не хотел ущемлять ваш профессионализм, Артур, но все же боялся, что вы что-то недоглядите — ведь присутствовал же элемент спешки в этом деле. И вот, чтобы перестраховаться на всякий случай, я сказал сестре Ричарда, чтобы она действовала подобным образом.

— Я могу дополнить. Вы так же рассказали ей некую историю, в которой фигурировал профессор по имени Игрек, и сам сюжет был чем-то схож с настоящим. И ещё в этой истории вы упомянули о записке. Но по профессии мистер Игрек в вашем рассказе не был археологом, иначе она бы что-то заподозрила.

— Как вы могли об этом узнать? Это она вам сказала?

— Я бы опустил этот вопрос.

— Вы не ответите мне?

— Я отвечу так: об этом нетрудно догадаться. Я, например, на вашем месте, Блез, поступил бы точно так же. Только — извините — несколько тоньше. Итак, когда произошел ваш разговор с сестрой Ричарда?

— К чему рассказывать, если вы и так все знаете?

— Тем не менее прошу вас.

— Сегодня утром. Она позвонила мне домой. Мне ничего не оставалось, как подняться с постели и встретиться с ней. Выходит, я был прав, и вы, Артур, чего-то недоглядели. Вы предвидели нечто подобное?

— Как вам сказать… — Шислер, конечно, второго исчезновения профессора Харлана не предвидел; а ещё он одобрял поступки Блеза. Все его действия были более-менее взвешены и осторожны. На одну половину действий первого помощника он полагался — иначе и быть не должно, а о другой и не подозревал вовсе. Он и предположить не мог, что история с профессором может иметь продолжение: все вроде бы было сделано, все точки расставлены, о промахах и «недоглядках» и речи быть не могло. Но Блез Курно… Что ж, он имел и имеет теперь право усомниться.

Положение Шислера было нелегким. С одной стороны Харлан мог заболеть, попасть в больницу, уехать куда-нибудь, не предупредив, — и можно было бы успокоиться, начиная поиск. С другой — холодный душ из слов «недоглядел» и «продолжение». Здесь был тупик, и именно здесь директор ЦРУ чувствовал слабину, которая давала о себе знать его же необыкновенным чутьем. Невероятно, но ему казалось, что первый помощник прав, и усиливало эту тревогу неожиданное дело с Глорией Кертис…