Через минуту из-за угла вышел недовольный Данталион. Невзирая на прохладный вечер, он ничуть не беспокоился по поводу своей наготы. Кивернит оценил обстановку озлобленным взглядом и приметил кашляющего беса. Он быстро подошёл к распахнутым дверям церкви, подобрал алебарду и, недолго думая, зарубил ею Перанса. Тёмная кровь окрасила и без того багровую плиту перед входом в храм.

— Хватит уже там копошиться! — вскрикнул Данталион, и монахи испуганно обернулись к нему. — Помогите Бейлону, пока люциферит не пришёл в себя!

Сам же голый кивернит заглянул в церковь и увидел изрубленную сине-чёрную тушу, посреди которой торчал стержень разломанной люстры. С омерзением посмотрев на растерзанные тела монахов, валяющиеся недалеко от входа, Данталион услышал булькающие звуки и поспешил к купели. Растаявший в ней почти полностью лёд окрасился в багрово-коричневый цвет. На бортике лежала половина чьего-то трупа, а в воде плавали внутренности и несколько человеческих пальцев. В центре же водоёма шевелился обугленный череп с большой вмятиной на макушке, и кивернит был вынужден протянуть к нему длинную бледную руку.

— От тебя одни проблемы, Филлопон! — прошипел он, вытащив голову Зерданского, которая уже вовсю захлёбывалась и хрипела. — Стоит закопать тебя вместе с люциферитом!..

Он хотел пнуть череп в порыве злости, но услышал шаркающие шаги в противоположном конце церкви и нахмурил тонкие брови. Там, держась за стену, пытался пробраться к лестнице обезглавленный Одилон. Его грудь и спина были покрыты творожистой массой, которая изредка продолжала выливаться из разрубленной шеи.

Такое зрелище окончательно вывело Данталиона из себя, и он, сжимая кулаки, направился к раздетому телу брата. Схватив его за беспорядочно двигающиеся руки, кивернит попытался повести безголовое туловище за собой, но быстро понял, что это будет крайне медленно. А времени у него оставалось совсем не много. Поэтому он перекинул Одилона через своё плечо и принялся искать глазами недостающую часть его тела.

Каково же было удивление Данталиона, когда взгляд упёрся в бело-серое месиво на столике с золотистым подносом. Рядом лежал забрызганный творожистыми ошмётками канделябр. Видимо, кто-то использовал именно его, разбив несчастную голову Одилона на десятки костных осколков. Верхняя часть черепа была напрочь выбита, а от мозга осталась только вязкая кашица. Нос, губы, уши кусочками валялись по всему столику. Рядом светлела кучка содранной кожи.

Оглянувшись на зарубленного у выхода беса, Данталион понял, чем тот занимался в церкви, пока адвентисты пытались бороться с монахами. Эта поганая нечисть издевалась над головой Одилона, не оставив даже шанса восстановить её. Ведь если бы она оказалась цела, пришить к телу эту его часть не составило бы особого труда. Теперь же оставалось лишь гневно закричать на весь церковный зал от осознания утраты очередного брата.