— Это прекрасно, пусть перебьют друг дружку, — спрогнозировал Ламбрант, привязывая верёвку от плота к крепкой ветке, свисающей с берега.

— Я бы не стал списывать это всё со счетов, — кряхтел Зерданский. — Ты подумай, целый город новоиспечённых бесов. И ты мог бы возглавить это буйное стадо.

— Не будет никакого стада. Зибуэль не такой дурак, чтобы привлекать к себе столько внимания.

— У него нет другого выхода, равно как и у тебя…

Люциферит раздражённо схватил болтающую полуобугленную голову и нервно потряс.

— Как?! — вскричал Павлов. — Как он превратит смертных в бесов?!

— Есть разные методы, — спокойно ответил Филлопон, несмотря на угрозу вновь оказаться в холодной воде.

— Какие ещё методы! — злился Ламбрант от своего неведения.

— Ну, если перелить гематит в смертного, то велика вероятность, что он станет бесоголовым…

— Ты несёшь откровенный бред!..

— Ничуть. Я знаю о бесоголовых гораздо больше тебя.

Люциферит слез с плота и погрузился по пояс в воду. Иного варианта выбраться на берег не было. Разговорившегося кивернита он прихватил с собой. Надо убедиться, что заплыв по столь длинной реке не напрасен. Для этого пришлось подняться на пригорок и осмотреться. Если город находится в другой стороне, то добираться по затопленной тундре будет делом не из лёгких.

— Зибуэль тоже намного опытнее, — не переставал Зерданский восхвалять бывшего пленника из Харнаурды-Кей. — Поэтому я не сомневаюсь в том, что ему известна технология конвейерного производства новых рогатых.

— Смутно представляю себе ритуал по обесению в масштабах целого города, — предпочитал Ламбрант не соглашаться с подозрениями своего болтливого попутчика.

— Спорим, что у него всё получится? — вдруг предложил кивернит, оказавшись на влажном мху.

Это заставило люциферита улыбнуться. Ему ещё ни разу не приходилось заключать пари с полуобугленной головой.

— Если я прав, то ты подберёшь мне молодое мускулистое тело, — не переставал фантазировать Филлопон. — И я буду выбирать, а не ты.

— А если ты проиграешь и от Зибуэля останутся только рога? — парировал Павлов, вглядываясь в солнечную даль. — Тогда мы трансмигрируем тебя в шестилетнюю белокурую девочку?

— Вот видишь, ты даже не знаешь, что детское тело непригодно для этих целей…

— Ну тогда в милую старушку на инвалидной коляске?