— Так это вы устроили аварию в аэропорту? — вздохнул Гостицин и помотал рогатой головой. — Охренеть, что вы сделали с Юршорском!

— Да плевать на Юршорск, — будничным голосом заговорил парень. — Я здесь один фиг не планирую оставаться… — Он вдруг оживлённо уставился на бывшего начальника. — А давай вместе отсюда свалим, а? Вдвоём-то оно легче будет…

— Куда? — переспросил Сергей Владимирович, разочарованно закатив глаза. — Твой город превратили в один сплошной коровник. Люди жрут людей, отращивают рога на морде и в паху, а ты предлагаешь просто взять и сбежать?

— Ну да. А чё такого-то? Так-то рога и у нас имеются же. И чё теперь, пристрелить нас надо за это?

— Люциферит должен знать, как всё исправить. Нужно заставить его вернуть нам прежний облик.

— Ага, щас, он прям так тебе всё и расскажет, — усмехнулся Овчаренко. — Да я и не против рогов. Видишь, меня даже пули не берут. — Он указал на пару огнестрельных дырочек у себя в плече и бедре, где темнел гематит. — Больновато, конечно, но терпимо. Мы стали бессмертными, разве это не круто?

Стоило признать, что в словах пособника Зибуэля была какая-то логика. Гостицин и сам не мог до конца понять, откуда в его голове возникли эти мысли о необходимости избавиться от бесовских атрибутов. Вроде бы это твердил Охтин. Но тот, возможно, уже был мёртв, так и не раскрыв способа убить люциферита.

— Из Юршорска никак не сбежать, — констатировал Сергей Владимирович. — Аэропорт ты с дружками испортил. А железную дорогу, говоришь, Дорфман пошёл взрывать.

— Да давай пока перекантуемся где-нибудь, только не здесь. А там уж видно будет…

Шорохи и треск повторились с новой силой. И теперь было совсем очевидно, что это не ветер и не скрипучие конструкции церкви. Мужчина направил автомат на ближайшую стену. Там мелькнула чья-то тень. Сзади тоже послышалось шевеление, вынудив Льва встать поближе к вооружённому приятелю. Они оба принялись вертеться в поисках невидимого противника. Повсюду раздавались стуки и скрежет, словно кто-то стремительно ползал внутри стен. И только Гостицин прицелился в трещину, возникшую в мраморной плите прямо у него на глазах, как в его копыта вцепилась чья-то рука.

Раздались автоматные очереди. Овчаренко заорал и бросился к выходу. Однако прямо у порога из пола вылезли несколько лохматых лап с острыми когтями. Отшатнувшись от них, парень споткнулся и рухнул на спину. Треск и звук осыпающейся штукатурки окружили его со всех сторон. Паника усилилась, когда плечи и ноги обхватили инфернальные руки, вылезшие прямиком из каменных плит.