Я покачал головой.

– Может, тебе стоит созвать собрание, чтоб мы обсудили, что делать дальше. Если они не вернутся.

– Прошла всего одна ночь.

– Есть какой-то вариант, где они могут остановиться?

Я сглотнул:

– Почему я?

– Ты… – Она помолчала, подыскивая слово. – Здравомыслящий, что ли. По-моему, все захотят, чтобы именно ты возглавил группу, а не Петер или Иобари. К Петеру не подступиться, а других кандидатур я не вижу. Люди замыкаются в себе, и я не виню их.

– Они могут рассчитывать на тебя.

– Спасибо, конечно, но я не лидер.

– Так и я тоже!

Она вскинула брови:

– Ты уже лидер. И не надо притворяться, что ты не заметил. На любое дело не вызываются только потому, чтобы быть полезным.

– Я вызываюсь, чтобы оставаться постоянно занятым. Что мне делать в противном случае, сидеть и просто… думать?

– Ладно. – Она пожала плечами.

Томи поморщилась во сне и повернулась ко мне спиной. Инстинктивно я подошел, чтобы поправить ей волосы, застрявшие в покрывале, но, чувствуя на себе взгляд Тани, задержал руку на полпути, сделав вид, что поправляю манжеты своей рубашки.

– О чем ты стараешься не думать? – спросила она. – О каннибалах?

– В основном о жене и моих детях. – Я запнулся на этих словах, будто меня ударили в горло.

– Ты не виноват, что пришлось ехать на конференцию, – сказала она.

– Знаешь, мы с Надей плохо расстались, – выпалил я. – Я не был ей хорошим мужем, много времени проводил в разъездах и много работал, а она устала, потому что все заботы о детях лежали на ее плечах. Мне не хотелось, чтоб все складывалось именно так… как будто это что-то меняет. Постоянно слишком уставшие, мы почти никогда не занимались сексом, и она, наверное, находила секс в другом месте, иначе бы сошла с ума. Хотя у меня нет никаких доказательств. Ничего такого, что навело бы меня на мысль о ее романе на стороне, просто предположение, что роман есть, потому что ей было трудно оставаться верной просто так… ужасно трудно. Прости. Не знаю, зачем рассказываю тебе все это. Никогда никому не рассказывал. Да и кому интересно? Это скучно и предсказуемо.

– Как долго вы были женаты? – спросила она совершенно невозмутимо, но, несомненно, с отвращением в душе, с таким же отвращением, какое я сам чувствовал к себе.