А пока – взрывчатка. Азотная кислота и белый динамит – его собственный рецепт, его секрет. Его Свобода… отравленная стрихнином.

Нет, к черту! Все правильно. Царя надо убить. Пусть видят – борьба продолжается, революция не сложила оружия, в России есть еще те, для кого избавление родины от несчастий дороже и сытости, и самой жизни…

– Но, Сашенька, как же так? Я стала замечать, что к вам перестали приходить друзья. Раньше вы так часто собирались, веселились, шумели по вечерам… помните, я даже журила вас?

– Нужно заниматься, до конца курса три месяца, времени нет.

Когда «Террористическая фракция» решила, что акцию надо провести в конце февраля, пришлось рвать все связи, отказываться от прежних знакомств. Выйти и из экономического кружка, и из землячества студентов Поволжья – «волгарей», как они себя называли, – отказаться от должности секретаря научно-литературного общества. Коллеги недовольны, исподволь звучат обвинения в равнодушии, даже в непорядочности. Смешно – он ушел, чтобы не скомпрометировать ни в чем не повинных людей, отвадить от своей, начиненной смертью – свободой! – квартиры, чтобы сюда не приходил никто, кроме своих, причастных…

– Так я пойду, Саша?

– Да, конечно, спасибо. Я посплю.

Свет, вдогонку за пуховым платком и слабым ароматом кельнской воды, втянулся в дверную щель – темнота сразу выползла из-под кровати, из углов и вступила в свои права.

Февраль, начало… осталось чуть больше двух недель.

Спать…

В дверь постучали.

– Пакет, господа! Поставьте подпись…

Гостиничный рассыльный. Или коридорный – кто их разберет? Олег Иванович отложил газету и пошел к двери, нашаривая в кармане мелочь.

Они с Каретниковым уже второй месяц обитали в гостинице «Знаменская». Корреспонденцию постояльцам доставляли здесь в два этапа – сначала присылали коридорного с известием, что «ваш степенству пакет из Москвы», а потом несли уже собственно «почтовое отправление» – непременно на мельхиоровом подносике, с почтительным поклоном, честь по чести. В «Астории» подносик серебряный, да и коридорный похож не на ярославского полового, а на солидного отставника-унтера; в «Знаменской», занимавшей в «табели о рангах» столичных отелей строчку ниже, – куда скромнее.

Однако же чистота безупречная (Олег Иванович усмехнулся, вспоминая «монастырскую гостиницу» в Одессе и постоялые дворы на паломничьем тракте), персонал – если не солиден, то, безусловно, исполнителен.

В пакете из плотной коричневой бумаги оказалось письмо от сына – ну, конечно, «как здоровье, ждем, скучаем, тра-та-та….» и замотанная скотчем флешка. Ноутбук мигнул, пикнул (день солнечный, фотоэлементы доверху залили аккумуляторы электричеством) и открыл «внешний диск».