Пока остатки отряда перераспределяли имущество и минировали тела убитых, я заглянул в начало туннеля. Один боец в ПНВ стоял на входе. Я чувствовал, что он дрожит от страха. Но он стойко продолжал целиться в проход. В помещении были разбросаны куски бетона и арматуры. Одна из стен буквально выгрызена чем-то невообразимым. Это был явно не взрыв, а что-то живое проковыряло этот проход. Сам туннель был волнистым с блестящими стенками. Где-то в отдалении мерцал ядовито-зеленый свет.

Мы собрались перед проходом. Полковник еще раз перераспределил нас, чтоб все сектора обстрела были перекрыты.

«Этот туннель ведет к ловушке?» — спросил я мысленно Михайлова.

В ответ короткое: «Да». И канал снова закрылся.

«А я слышал».

Это был Марат.

«Он тебя ненавидит?»

«Не знаю. Мне, кажется, он всех ненавидит».

«Ну, что, идем?»

«Вопрос — куда?»

«Возможно, до ловушки мы все-таки дойдем», — ответил Марат и шагнул в туннель чужих.

За ним последовал еще один боец. Не успели они сделать пару шагов, как оба поскользнулись и съехали вниз, словно по горке.

«Вот черт».

Полкан остановил нас, встав в проходе и целясь вниз.

Между тем Марат и еще один боец съехали до освещенной площадки, до которой было примерно метров 50–70.

«Тут какие-то два червяка, я их сейчас прикончу».

«Погоди, они шевелятся?»

«Нет».

«Тогда возможно это не оружие».

Я отодвинул полковника и прыгнул вниз, сразу присев как будто съезжал с ледяной горки.