Больше всего она напоминала люстру с бесчисленным количеством хрустальных подвесков и стрел самых причудливых форм. Но в нагромождении стекла прослеживалась в то же время строгая, почти совершенная симметрия. Геометрически безупречная конструкция расширялась сверху вниз, точно пирамида из фужеров, в которой достаточно лить шампанское в самый верхний бокал, а в остальные оно стекает благодаря законам гравитации и искусству официантов, изрядно попотевших перед торжеством. В глубине стеклянного чуда едва просматривалось нечто вроде центрального ствола, от которого к укрытому одноразовой пеленкой животу клиента свисал гибкий тонкий хобот. Вместо психоделической музыки помещение заполняли звуки падающих капель, тонкий шепот ручейков, журчание маленьких водопадов. Пахло озоном и свежестью как после грозы.

— Господи… — тихо сказала Надежда, — они показывают им собственную кровь…

Кроваво-рубиновые оттенки, игравшие в бесконечных хрустальных гранях чуть заметно подрагивавших конструкций раскрыли подлинное значение красного цвета, все время ускользавшее от Кирилла, рефлекторно блокировавшего визуальный канал восприятия. Кровь. Тягучая, липкая, текуче-живая она вырывалась из прикованного к кровати тела, выбрасывалась давлением высоко вверх и металась в хрустальной тюрьме, постепенно слабея в своем яростном порыве. Достигнув вершины конструкции, она обессилено скатывалась вниз по идеально скользкой поверхности прозрачного лабиринта и возвращалась… в вену? В аорту? Чтобы с новым ударом сердца возобновить попытку вырваться на свободу.

— Гипоксия, — хрипло сказал Игорь, — эффект примерно такой же как когда душат человека во время секса, а он впадает в эйфорию. Еще версии есть?

— Давление низкое, почти коллапс. На грани обморока всегда в ушах шумит, — еле слышно откликнулась Надежда, — каждый слышит свою музыку. Капель — всего лишь фон.

— Нет ничего страшнее и притягательнее смерти, — вдруг сказала Марта и выдернула ледяную ладонь из такой же ледяной руки Кирилла. Кирилл качнулся, но устоял на ногах. — Кровь — символ символов. Самые страшные заговоры всегда делались на ней, — пояснила она и обернулась на коллег, — этап смерти наши подопечные уже прошли. Придется поговорить с ними о жизни и вечной юности.

— Мы готовы, — сказал Игорь Порубову, — отключайте их.

Олег махнул рукой тем, кто находился в невидимой отсюда аппаратной и обратился к Игорю:

— Подождите в комнате отдыха, тут почти стерильные условия. Безопасное отключение займет не меньше десяти-пятнадцати минут. Потом начнут оживать.