Мое движение разбудило ее.

Она сняла руку с моей шеи, и я ощутил большое облегчение.

— Когда мы отправимся в пещеру грибов?

— Пойдем сейчас, — ответила она.

Она поднялась и заговорила со слугами.

Оба самца покинули пещеру.

Наклонившись, она обвила меня руками, приподняла и поцеловала. Я боялся даже вскрикнуть, страшась, что она впадет в бешенство и убьет меня. Она обладала невероятной силой. Она подняла меня в воздух с постели, как младенца. Словами не описать то отвращение, что вызывали у меня ее ласки. Но протестовать не имело смысла. В ее объятиях я был беспомощен.

— Нам пора идти, — сказал я.

Она опустила меня на пол, и мы вместе вышли из пещеры.

В большом зале нас уже ждали собиратели грибов.

Она велела нескольким выступить вперед и освещать нам путь, и мы отправились в «пещеру змей», как они ее называли. Мы прошли той же дорогой, пересекли расщелины и оказались в царстве грибов.

Вокруг было очень много змей: мы не успели еще достигнуть грибных зарослей, когда одно из шедших впереди существ вскрикнуло и упало. Мы подбежали и увидели, что самец был укушен; несколько минут спустя он умер. Другие привязали к его телу камни и сбросили тело в озерцо, как поступили и с первым погибшим, а затем принялись собирать грибы.

Я нагнулся за грибом. Рядом притаилась змея; она бросилась на мою руку и вонзила ядовитые зубы в ладонь. Я испустил резкий вопль, заставивший всех остальных собраться вокруг меня. Я ждал неминуемой смерти. Белая женщина громко кричала, и я решил, что ее также укусила змея.

Она поймала мою руку, нашла ранки, прижалась к ним ртом и стала высасывать кровь.

Другие молча стояли вокруг.

К моему удивлению, укус не оказал на меня никакого воздействия, помимо недолгой тошноты и головокружения.

Вскоре я пришел в себя и сказал белой женщине, что чувствую себя хорошо. Мои слова безумно обрадовали ее.

Она обвила руками мою шею, прижала меня к себе и принялась осыпать меня поцелуями. Это не доставило мне никакого удовольствия, но я помнил, что она рисковала жизнью, высасывая яд, и старался спокойно принимать ее лобзания.

Остальные были несказанно поражены и перешептывались, удивленные тем, что яд оказался безвредным для меня. Я приписал это укусу кобры: видимо, благодаря ему у меня выработался иммунитет, и теперь я был защищен от яда, во всяком случае змеиного.

Конечно, змея, укусившая меня, могла быть неядовита; однако я видел, как за короткое время погибли два существа и имел все причины предполагать, что укус был бы для других смертелен.