Оторвавшись от окуляров, Долин глянул на стоящих за его спиной товарищей.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросила Кнопа.

Пожав плечами, Долин засунул под объективы последний образец — спинно-мозговую жидкость. И все кусочки головоломки моментально встали на свои места.

Бактериофаги — вирусы, питающиеся исключительно бактериями, — он узнал с первого взгляда. И кроме них и мертвых или пораженных ими микроорганизмов в ликворе не было больше ничего.

Наблюдая за тем, как микроорганизм с шестиугольной головкой, толстым хвостиком в белковой оболочке, заканчивающийся шипами, преследует продолговатую, овальной формы частицу, Долин улыбнулся. И все-таки реальная жизнь в миллионы раз удивительней всякого вымысла. Природа преподнесла очередной сюрприз. Она дала своим разумным детям шанс выжить, правда, поступила как всегда жутко, но очень элегантно.

Бактериофага, которому был бы интересен токсоплазмоз, не существовало. До того момента, пока в ход эволюции не вмешался человек и не изменил токсоплазму настолько, что она начала играть в мире слишком заметную роль. Отняв у вирусов их дом, их источник пищи — теплое человеческое тело, — модифицированный паразит сам нарисовал на себе мишень. И против него ополчились не мнящие себя хозяевами Земли прямоходящие обезьяны, против него выступила сама жизнь в лице ее древнейших и самых многочисленных представителей.

Кто-то всегда является пищей для кого-то другого. Даже могучего льва рано или поздно съедят падальщики, а остатки гниющего мяса с костей доглодают черви. Даже высокоразвитого человека здесь и сейчас поедают миллиарды бактерий. И избавиться от них нет никакой возможности. С их присутствием остается лишь смириться.

Быть для кого-то другого едой — это участь каждого живого организма. Это аксиома, это никогда не изменится. И чем ты заметнее, чем ты больше, чем таких, как ты, больше, тем ты привлекательней для окружающих тебя убийц.

Токспоплазма обрекла себя на поражение в тот самый миг, когда вырвалась за стены лабораторного комплекса. Вытеснив вирусы, отняв у них еду и дом, паразит заставил их приспосабливаться и меняться. Часть сугубо человеческих вирусов ушла к животным, часть затаилась в грунтовых водах почвы, но некоторые обратили свой взор на новый крайне привлекательный и очень распространенный источник пищи, ради которого даже не надо покидать облюбованный миллионы лет назад дом — людское тело. И вирусы переключились с поедания клеток человеческого организма на протистов, в изобилии присутствующих в почти каждом человеческом организме.