Двери лифта разъехались, и появился сам Кресислав, собственной персоной — неопределенных лет человек, в дорогом костюме, сшитом придворными портными, с перстнями-амулетами на пальцах и диссонирующим с костюмом старым, просто-таки древним посохом, которому явно была не одна сотня лет.

— Ваше Сиятельство, — поклонился волхв, подойдя к графу.

— Здравствуй, Кресислав, — сухо и холодно ответил граф.

— Разрешите взглянуть на вашего сына?

Драбицын ограничился кивком, аккуратно открыв дверь палаты.

Волхв вошел внутрь, и начал свой осмотр. Начав как обычный врач, он затем разложил амулеты и начал волшбу. Граф следил, как иногда руки волхва начинали светиться, мягкое сияние касалось мертвенно-бледной кожи сына.

Наконец волхв кивнул.

— Пойдемте, Ваше Сиятельство, — он кивнул на дверь палаты.

Они вышли в коридор. Генерал посмотрел на Кресислава взглядом, полным горечи и разочарования.

— Понимаю ваши чувства, Ваше Сиятельство.

— Это вряд ли, — не удержался граф. Насколько ему было известно, у Кресислава наследников не было.

— У меня наследников больше, чем вы можете представить, — усмехнулся волхв. Граф взрогнул от неожиданности — ходили слухи, что тот читает мысли, но чтобы вот так…

— Итак, душа мальчика стала навью, ушла в Ирий, — продолжил Кресислав. — Вернуть я ее не могу.

— Так значит все кончено?

Кресислав помедлил с ответом, словно решаясь сказать что-то неприятное.

— Есть вариант, Алексей Михайлович. Но вряд ли он вам понравится.

— Какой?

— Вы знаете концепцию множественности миров?

— Ну кто же не знает, — усмехнулся граф. — Любимая тема для беллетристов и скорбных умом. А также для дальноведущих передач про всякую ересь типа летающих блюдец и иномирцев.

— Видите ли, — медленно, словно выдавливая из себя слова произнес Кресислав, — это не ересь. Я сейчас не про Явь, Правь и Навь говорю. Я говорю о таких же вселенных, как и наша, коих бесчисленное множество. И в них есть мы с вами, другие, окружающий мир. Пусть он немного другой, но зачастую мы не заметим разницы.