* * *

На рассвете двинулись цепью. Небо было чистое: никакой рекламы и искусственных птиц.

Навстречу нам двигалась цепь противника — стильная натовская форма, яркие губы, высокие берцы, шаг от бедра.

Я покосился на сержанта Исакова, отягощённого нашим единственным автоматом, и тихо спросил:

— Бабы, что ли?

А в голове билось: «Вот тебе и железный занавес! Это что же у них с армией за последние 100 лет сделали?»

Исаков от удивления вскинул АКМ и дал очередь вверх.

По цепи заорали: «Не стрелять».

Три натовские «девицы» от страха упали на землю, остальные с визгом бросились прочь.

Исаков ошарашенно опустил автомат и достал из кармана последнюю редиску…

Крейсер «Аврора»

Крейсер «Аврора»

— Баю-ба-аюшки баю-ю! — надрывалась бабушка.

Четырехмесячный внучок строго глядел на неё, хмуря светлые бровки. В серых, ещё подёрнутых младенческой дымкой глазах, — сна и не ночевало.

— Да брось ты эти баюшки! — внучка оторвалась от мытья посуды и встала в дверях единственной комнаты, комкая полотенце. Левую руку она кое-как обтёрла, а на правой борода мыльной пены тянулась до самого локтя. — Спой ему про крейсер «Аврору»!

Бабушка осуждающе затрясла головой. Ей показалось, что взор внучка затуманился, наконец… Однако это была военная хитрость: дитя прищурилось на мир и завертело головкой с удвоенным интересом.

— Да спой ты ему про крейсер! — рассердилась внучка.

Бабушка тоже рассердилась. Она считала, что уж в воспитании младенцев — точно разбирается лучше.

— Что бы он понимал в этом возрасте?!

— А, может, он в прошлой жизни матросом был? — внучка со вздохом смазала мыльную бороду на полотенце и прижала завёрнутого в пелёнку сына к забрызганной футболке.