А Колченогая послушно поковыляла на свет. Она же только вчера у нас объявилась. Может, даже и не слыхала про Тень!

Запах картошки стал нестерпимым. Так ли страшна тень, как о ней говорят взрослые?

А Колченогая всё ковыляла себе тихонько. И вдруг — два тёмных пятна появились над и под ней! Они были, как ловушка, капкан!

— Аааа..!

В ужасе дрожим и жмёмся друг к другу плотнее.

Но где же Колченогая?

— Вон она лежит, — бурчит Ны. — Тень не взяла её, только сделала плоской! Теперь про неё неделю судачить будут!

Выглядываем тихонько. Маленькое тельце распласталось там, где скоро пройдут ночные пути. Взрослые будут разглядывать его, дети станут шептаться.

Вот ведь повезло опять Колченогой!

Колобок

Колобок

— А слыхал, Сивый, что Колобка завалили? — матерый медведь достал начатую поллитру и развернул газетку с нарезанным салом.

— Неужто докатался? — вечно голодный волк сглотнул слюну, подышал на гранёные стаканы и слизнул со стекла невидимые пылинки.

— Вот как покатился по наклонной, так и докатился. Сгубила его эта человеческая э-ко-номика, — медведь разлил на два пальца. — Вот у меня какая экономика? Я охотников крышую, они меня греют. Ну, вздрогнули!

Потапыч облапил стакан, закинул водку в горло, крякнул. Волк тоже вылакал свою порцию и занюхал салом. В разговор он не лез. Миша в лесу хозяин, сумел себя поставить. А он — так, подай-принеси.

— Говорил я Колобку — не набирай ты эти кредиты, — продолжал медведь. — Что мы в них понимаем в лесу? — он оценил на глаз остаток водки, посомневался и всё-таки налил ещё по одной. — Бартер — это мы понимаем. Ты — мне, я тебе. Я тебе сала — ты мне шкуру.

Волк вздрогнул и перестал пожирать глазами кусочки жирной грудинки на газете.

— Я ему говорю: у людей — что за кредит? Берёшь воздух, отдаёшь бумажки. А он мне: история у меня хорошая, почти сказка.

Волк смотрел на стаканы масляными глазами и верноподданнически кивал.