Большие чёрные мухи. Один в шлеме на ушах, а у другого — уши торчат на затылке. Две штуки. Обе — в лётных комбинезонах.

Понятно, им тоже надо летать. Это нормально — все мухи летают.

Жирные, чёрные мухи с прозрачными крылышками. Первыми сгорают именно крылышки. Вот и у этих мух крылышек нет. И они ножками счищают гарь со спинок.

А вот и я, мухи! Я иду, и в руках у меня большая хлопушка!

Смех замер на обожжённых губах плотного тяжёлого тела с белыми, потерявшими ужас глазами. Оно стояло, обводя непонимающим взглядом сидящих людей, помогая себе движениями негибкой бычьей шеи.

Сидящие, тоже заметили его, испуганно замерли, но вот встал третий сидящий, которого пришелец всё никак не мог захватить взглядом, и нашёл в безбровом лице что-то, чтобы назвать его по имени.

— Это ты, Свен?

«Свен» не было настоящим именем.

Пришелец закрыл глаза — ресниц у него тоже не было.

— Муха, — сказал он утвердительно. И добавил. — Мухи.

Двое в лётных комбинезонах успокоили посеревшие лица. Один открыл рот и пошевелил губами. Ему подумалось, будто он что-то сказал.

— Город, — сообщил Свен, — хочет жрать.

Веснушки на обожжённом лице проступили отчётливей. Муха дёрнул левой стороной лица.

— Ха-ха, — закончил Свен и сел рядом с лётчиками.

Первый лётчик подал ему фляжку с водой. С минуту Свен недоуменно разглядывал её. И вдруг начал пить, давясь и проливая. А потом во взгляде его возникла хитрость.

— Сидите, — хрипло засмеялся он. — Мy… Мухи… — потянулось хрипение, и вдруг — крик. — Жрать! Ему хочется жрать! Вот он идёт! Мессия! В красных одеждах, с красной рожей!

Муха, перестав дёргать глазом и углом рта, наклонился к Свену, нелепо блестя треснутыми очками.

— Свен, — он боялся дотронуться, словно гимнастёрка пришедшего тлела, как трут. — Свен, мы думаем, что чем больше нас будет, тем больше шансов спастись. Вот и они — тоже… — Муха кивнул на лётчиков.

— Город, — сказал Свен, — хочет жрать. Ему все равно, кого жрать.