— А что, если радиация? После взрыва корабля должна остаться повышенная радиация?

— Не годится, Антон, — терпеливо пояснил доктор. — Чтобы засечь такой слабый источник радиации, нам пришлось бы буквально исползать планету на брюхе.

Он гибко поднялся из кресла и, разминая в пальцах сигарету, спустился в коридор. Гордон догнал его и тоже закурил, прислонившись к вентиляционной сетке.

— Возможно, обломки заносит песком? — между затяжками предположил капитан. — Пыльные бури, должны быть, не редки здесь. Пожалуй, нам остается лишь искать твердый грунт, только там могли сохраниться следы. Я знал Гросса. Твердый грунт привлёк бы его. Здесь это, пожалуй, единственная достопримечательность. Тем более что мы сейчас меньше, чем в двух милях от места, где садился Гросс… — размеренная речь неожиданно оборвалась, капитан редко ставил точки.

— Очень смутно, — покачал головой доктор.

— Я знаю, Ив, ты придерживался теории сэшей еще на базе. Но зачем ты тогда полетел со мной? Да и что такое сэш? Я не видел человека, который мог бы сказать мне что-нибудь разумное насчет сэшей.

— Когда-то считалась серьезной только механика Ньютона, — осторожно заметил доктор.

Капитан не ответил.

Ив видел, что капитан старается казаться более уверенным и спокойным, чем обычно. Знал и причину его скрытого напряжения.

Гордону недавно перевалило за 90. Для человека, живущего на Земле, это не препятствие для продолжения карьеры, но не для космолетчика. По возвращению капитана ждала пенсия, списание на грунт.

Космос жесток. Хотя с виду кэп оставался всё так же сух и крепок, но его психика была уже психикой девяностолетнего. Особенно обострилось предчувствие событий. Вернее, одного события — собственной смерти. И теперь, хоть капитан и не подавал вида, для Ива, летавшего с ним восемь лет, не было секретом, что Сайруса Гордона одолевают самые дурные предчувствия.

— Ну что ж, искать — так искать, — весело подвел итог доктор.

Через двадцать минут работа уже кипела. Антон готовил зонд, капитан царил над ним, проверяя каждую мелочь.

Ив решил, что в педагогической работе он капитану вряд ли поможет, и, усевшись, раскрыл электронный блокнот. Пальцы сами собой вывели в углу экрана временную диплоиду — конус, внешнюю поверхность которого охватывали кольца, расходящиеся друг от друга на пропорциональное расстояние, выражаемое уравнением Эрвинга-Гольца.

Один полусумасшедший (или гениальный?) математик доказал, что в точке времени «ноль» конус сходится в неизмеримо малую точку, а от колец остается только одно кольцо. Он же доказал существование между кольцами слабовыраженных перемычек, которые при определенных условиях могут восстанавливать кольца до спирали, и что при переходе в спираль любая из петель может иметь свою точку «ноль», в таком случае эта петля стягивается, пока ее времявещество не будет поглощено соседними кольцами, причем на месте стянувшегося тут же возникает новое кольцо, и оно несет информацию только до момента стягивания.