Но надолго ли?..

— Полагаю, теперь ты хочешь услышать ответы? — негромко спросила шаманка, когда все стало, как прежде. Даже сирены заткнулись.

Посмотрев на нее долгим многозначительным взглядом, я, не говоря ни слова, направился к брату, который по-прежнему оставался в бессознательном состоянии и, что еще более ужасно, в невольных объятьях Дианы. От этой нелепой и весьма двусмысленной сцены меня охватила легкая оторопь. Однако долго раздумывать над этим я не собирался. Быстро погасив вспыхнувшие было огоньки раздражения, я склонился над диваном и попытался привести Мекета в чувство.

Первой, как это ни странно, глаза открыла именно Диана.

Встретив мое ухмыляющееся лицо недоуменным взглядом, она прикинула что к чему и зарделась. Скатившись с бесчувственного тела моего брата, девушка резко вскочила на ноги.

— Где ведьма? — был первый ее вопрос.

Неопределенно махнув рукой в сторону, где должны были лежать тлеющие останки Майры Метары, я нащупал мекетовский пульс — тот оказался слабым, но ровным, — потрогал горячий лоб и попробовал оценить степень ранения. Лекарь из меня был, мягко говоря, никудышный, однако даже доступных мне скудных познаний в медицине хватило, чтобы понять — положение брата худо.

— Можете помочь? — обратился я к шаманке.

— А что с ним? — без особого участия поинтересовалась огианка. — Напоролся на собственное эго?

— Это с какого ракурса посмотреть, — нервно бросил я и снова повернул лицо к Мекету. Тот был ужасно бледен и, при всем моем оптимистичном настрое, казалось, вот-вот отдаст душу Создателю. На счету была каждая секунда. — Так можете или нет?

— Ну, постараюсь, — снисходительно уступила шаманка и не забыла прибавить: — Ради тебя.

Я закатил глаза, но больше никак не отреагировал. Все, что меня сейчас интересовало, это самочувствие брата. Об остальном можно было позаботиться и позже.

Приблизившись к дивану, шаманка некоторое время пристально изучала его, настраиваясь на какой-то особый лад, после чего быстрыми и уверенными движениями разорвала окровавленную рубашку и ладонью прикоснулась к открытой ране. Как от шаманки, я ожидал от Тассии чего-то в таком духе — таинственные напевы, магические пассы и прочий мистический мануал, — но не представлял, что все сведется к банальному пожеланию скорейшего выздоровления. Я услышал ее слова внутри собственной головы и почти даже возмутился, когда заметил, что кровь из раны брата сочиться перестала. И более того — сама рана вдруг показалась мне уже значительно меньше той, что была проделана Аргусом изначально!