С бароном мы раскланялись на выходе из замка. Ну, не друзья мы с ним, так, шапочные знакомые, сведённые вместе общим делом. Так чего политесы разводить? Вот и получилось, что Ойстрих, пойманный на пороге тем самым придворным, что стоял за плечом виконта на суде, отправился следом за своим проводником, полагаю, развлекать Севера байками о Горном и тамошних чо-орных колдунах, а я… я вернулся в гостиницу к своему обеду. Жрать-то хочется, с вечера ж ничего не ел!

Опасался ли я огласки? С чего бы? Нет, я понимаю, что слухи о курьёзном судилище в Северной марке скоро разлетятся по всей империи, и может быть, в них даже мелькнёт моё имя. Пусть даже информация о происшедшем здесь сегодня, дойдёт до того же протопресвитера Меча и тот пришлёт своих конфидентов. Что мне с того, если ко времени, когда его люди доберутся до Обрина, я буду настолько далеко от обжитых земель, насколько это вообще возможно? Пусть суетятся, пусть тратят время и средства, если им делать нечего. Пусть сидят в этой гостинице и ждут моего возвращения, в конце концов. Хоть до морковкина заговенья.

Подготовка к выходу закончена, отдых тоже. Арго под седлом, сумки набиты, провизии до чёрта… пора сваливать из этой задолбанной церковью империи.

* * *

— Ну, здравствуй, Иммар, — поприветствовал вошедшего, хозяин сада, не прекращая обрезать лишние на его взгляд ветви с пышного розового куста.

— Ваше преосвященство, — склонил голову тот, остановившись в двух шагах от начальства.

— Что молчишь? Давай, хвастайся успехами, — бросив короткий взгляд на подчинённого, проговорил протопресвитер.

— Нечем хвастаться, мессир, — с искренней печалью в голосе, произнёс тот. — Когда мои люди явились в Обрин, искомого лица они там не обнаружили. Расспросы местных жителей показали, что ходок Мид выехал в Пустоши на следующий день после суда. Выехал на тяжело гружёном скакуне-полукровке…

— И не вернулся, — утвердительно кивнул протопресвитер.

— До сих пор, — подтвердил отец Иммар.

— Проследили его путь в Обрин? Подозрения оправдались?

— Да. Сомнений в том, кто исполнил старого паука, у меня лично, нет никаких, — отозвался подчинённый. — Очень характерный почерк.

— У Мида появился свой почерк? — с деланным удивлением спросил инквизитор.

— Ну, если можно так назвать полное отсутствие следов и уверения стражи в том, что всё происшедшее — дело рук невидимки… Вы же помните, как он действовал в Горном? Очень похоже, мессир. Очень.

— Что ж, может, оно и к лучшему, — задумчиво протянул протопресвитер и, тряхнув головой, договорил приказным тоном: — дело в архив. По Церефорду… расставь сторожки, посмотрим, кто к его "наследству" потянется. Глядишь, возьмёмся за ниточку, да и размотаем клубочек, а там и вырвем всю это гниль из Церкви. Да… Мид. Мида — забыть.