Изображения Великого червя на полу встречались им два или три раза, но ни самих дикарей, ни каких следов их недавнего присутствия заметно не было. И если после первого рисунка бойцы насторожились, перегруппировавшись так, чтобы было удобнее обороняться, то после третьего напряжение спало. — Не соврали значит, и вправду сегодня — святой день, на станциях сидят, в туннели не выходят, — с облегчением заметил Ульман.

Сталкера занимало другое. По его расчетам выходило, что место, где был выход в метро, и начинался перегон, ведущий к ракетной части, должно находиться совсем близко. Каждую минуту сверяясь с перерисованным от руки планом, он рассеянно повторял: — Где-то тут… Не это? Нет, угол не тот, да и где гермозатвор? Уже должны бы подходить…

В конце-концов они остановились на развилке: налево был забранный решеткой тупик, в конце которого виднелись остатки гермоворот, справа, насколько хватало света фонарей, уходил в перспективу прямой туннель. — Оно! — определил Мельник. — Приехали. По карте все сходится. Там за решеткой — обвал, как на Парке Победы. И ход должен быть, у которого Третьяка и сняли. Так… — подсвечивая план карманным фонариком, размышлял он. — От этой вилки перегон прямиком к тому дивизиону идет, а этот — к Кремлю, мы оттуда пришли, правильно.

Потом вместе с Ульманом он пролез за решетку, и минут десять они бродили по тупику, осматривая с фонарем стены и потолок. — Порядок! Есть проход, на этот раз в полу, крышка круглая такая, на канализационный люк похоже. Все, мы на месте. Привал, — сообщил вернувшийся сталкер.

Как только, сбросив рюкзаки, все расселись на полу, с Артемом произошло что-то странное: несмотря на неудобное положение, его мгновенно сморил сон. То ли сказалась накопленная за последние сутки усталость, то ли яд от парализующей иглы все еще продолжал действовать, отдаваясь побочными эффектами.

Он снова увидел себя просыпающимся в палатке на ВНДХ. Как и в предыдущих снах, на станции было мрачно и безлюдно. Не отдавая себе до конца отчета в том, что все это ему только снится, Артем все же наперед знал, что с ним сейчас произойдет. Привычно уже поздоровавшись с игравшей девочкой, он не стал ее ни о чем расспрашивать, вместо этого прямиком направившись к путям. Отдаленные крики и мольбы о пощаде его почти не испугали. Он знал, что навязчивый сон видится ему в который раз по другой причине. И причина эта скрывалась в туннелях. Он должен был раскрыть природу угрозы, разведать обстановку и сообщить о ней союзникам с юга. Но как только его окутала тьма туннеля, уверенность в себе и в том, что он знает, зачем здесь и как ему поступать дальше, испарилась.