Его тон был не обидным, а озорным, так что надуваться Артем не стал. Вдохновленный своим успехом, Ульман продолжил разглагольствовать. — Я себя хорошо помню, когда мне семнадцать было. Тоже все пытался понять — как, зачем, какой смысл. Потом это проходит. Смысл, брат, в жизни только один — детей заделать и вырастить. А там уж пусть они этим вопросом мучаются. И отвечают на него, как могут. На этом-то мир и держится. Вот такая теория, — он снова засмеялся. — Ну а со мной ты зачем идешь? Жизнью рискуешь? Если ты не веришь в спасение человечества, тогда что? — спустя некоторое время спросил Артем. — Во-первых, приказ, — строго сказал Ульман. — Приказы не обсуждаются. Во-вторых, если ты помнишь, детей недостаточно сделать, их надо вырастить. А как я их буду растить, если их ваша шушера с ВДНХ сожрет?

От него исходила такая уверенность в себе и своих силах, а его картина мира была так соблазнительно проста и слаженна, что Артему даже не захотелось с ним дальше спорить. Наоборот, он почувствовал, что боец вселяет и в него уверенность, которой ему не хватало.

Как и говорил Мельник, туннель между Маяковской и Белорусской оказался спокойным. Правда, что-то ухало в вентиляционных шахтах, но зато мимо пару раз прошмыгнула вполне нормальных размеров крыса, и Артема это успокоило. Вообще же, перегон был на удивление коротким — не успели доспорить, как впереди показались огни станции.

Соседство с Ганзой сказывалось на Белорусской самым положительным образом. Это было видно сразу — хотя бы по тому, что по сравнению с Маяковской или Киевской она довольно хорошо охранялась — за десять метров до входа был сооружен блок-пост: на мешках с грунтом стоял ручной пулемет, а сторожевой наряд состоял из пяти человек.

Проверив документы (вот и пригодился новый паспорт), у них вежливо спросили, не из Рейха ли они будут. Нет-нет, заверили Артема, против Рейха здесь никто ничего не имеет, станция торговая, соблюдает жесткий нейтралитет, здесь в конфликты между державами — так начальник караула называл Ганзу, Рейх и Красную линию — не вмешиваются.

Прежде чем продолжать свой путь по Кольцу, Артем с Ульманом решили все же отдохнуть и перекусить. Сидя в богатой и даже с некоторым шиком обставленной закусочной, в придачу к превосходно приготовленной и при этом удивительно недорогой отбивной Артем получил и полную информацию о Белорусской. Сидевший за столом напротив круглолицый блондин, представившийся Леонидом Петровичем, за обе щеки уплетал грандиозных размеров яичницу с беконом, а когда у него освобождался рот, с удовольствием рассказывал о своей станции.