Я еще немного покрутил ствол в руках, а затем прикрепил его обратно к ноге. Пусть будет. Мало ли еще выпадет шанс вернуть должок, да и лишняя пуля в решающий момент лишней не окажется. Прикрепил, погладил Шельку, свернувшуюся клубочком прямо на полу, и прислушался к разговору парней.

— Вот одного понять не могу, — задумчиво протянул Эдрих, — почему эти местные так парятся из-за убитых или из-за смерти вообще? Какая им, по сути, разница, умереть сейчас или умереть через двадцать лет, если итог будет все равно один.

— Фиг его знает, — ответил Рам, — возможно играют роль базовые животные инстинкты вроде самосохранения. А может хотят воспользоваться по максимуму тем временем, которое у них есть.

— Воспользоваться? В этой дыре? — хмыкнул Селлас. — Где они только и делают, что пытаются хоть как-то выжить? Сомневаюсь. Больше похоже на банальный инстинкт. А к чему ты это вообще спросил?

— Да вот думаю, чья жизнь дороже, моя или их, — хмыкнул юморист. — Чисто технически — моя. Я могу прожить сколь угодно долго, а они… В общем, если сложить всё время, которое у них осталось, получится явно меньше.

— Ага, иди им это расскажи, — встрял в разговор молчавший до этого Берт, — то-то они обрадуются, узнав эту новость.

— Обрадоваться-то, может, и не обрадуются, — ответил Эдрих, — но, по идее, с логической, да и моральной, точки зрения, в том, чтобы использовать их как пушечное мясо для спасения наших собственных задниц, нет ничего плохого. Думаю, шеф, так и планировал в конечном счете сделать, нассав им в уши про спасение и светлое будущее.

Мда… А вот сейчас мне его захотелось стукнуть. Головой с размаху об стену. Хотя так ли он неправ-то? Да, я, конечно, не планировал использовать местных как живой щит, но… По большому счету, смерть для них — явление естественное. Она ждет каждого и никто не может ее избежать. Это для нас гибель — натуральная трагедия. Вот только… Зараза, а ведь так же думает и Бермут, ставя свою жизнь над жизнями остальных. Используя их, словно инструменты. Используя и выбрасывая, как только те приходят в негодность. И чем мы будем лучше него, если поступим с этим бедолагами подобным образом? Да ничем. Нет уж. Если и будем выбираться вместе с ними из этой жопы, то будем делать это действительно вместе, а не прячась за чужими спинами. Или сами, если они решат все-таки уйти в леса.

Я уже хотел было возразить Эдриху, попутно рассказав ему все, что о нем думаю, но тут дверь открылась и в комнату шагнул Анокар.

— Собирайтесь, — бросил дозорный окинув нас холодным, ничего не выражающим взглядом, — Вейм пришел в себя. Он хочет с вами переговорить.