Тело непроизвольно выгибается от проходящего сквозь него разряда, а из горла вырывается отчаянный хрип вперемешку с бульканьем. Ног больше нет. Я их не чувствую. Правую руку разрывает нестерпимая жгучая боль. Тяжелый, гулкий удар о металлическую стену. Тишина. В которой раздавались частые приближающиеся шаги.
Я с трудом заставил себя открыть глаза. Широкий стол, располагавшийся посреди комнаты, обходила фигура в белой адмиральской форме. В руках у нее пистолет. А под фуражкой зловеще мерцает красный имплантированный глаз. Бермут.
Капитан приближается ко мне и на ходу, не говоря ни слова, поднимает оружие. Ну, вот и все. Теперь уж точно добегался. Думал, что победил, а в итоге снова попал в искусно расставленную капитаном ловушку. И сейчас, скорее всего, он меня показательно казнит, транслировав эти кадры на все устройства в пределах корабля. Чтобы больше никому не повадно было восставать против него.
Гудит разгонник пистолета. Мгновение. Стекло визора моментально темнеет, а голову начинает мотать из стороны в сторону. Удар. Удар. Еще удар. Что-то тяжелое бьется в грудь. В предплечье. В руку, вызывая новую вспышку жуткой нестерпимой боли. Тишина. Я уже мертв?
Покрытое густой сетью трещин стекло вновь показывает. Показывает мутную белую фигуру, стоящую совсем рядом и трясущимися руками пытающуюся вставить в пистолет новый магазин. Не рассчитал мощность оружия. Ну, ничего. Еще пара попаданий и бунтовщик по имени Алексей Поляков будет убит. На этот раз наверняка.
— Ну и зачем ты сюда полез, говна кусок! — раздается голос над самым ухом. Как близко он стоит. Наверное, пара шагов и можно было бы дотянуться рукой. Но у меня больше нет ног. А правая рука безвольно повисла вдоль туловища. Бесполезная теперь винтовка валяется рядом. — Тебе мои парни по дурости своей дали еще один шанс на жизнь. Так и жил бы, какого ху…
В воздухе промелькнула небольшая черная тень. Промелькнула, и оказалась у его ботинок. Еще одно мгновение. Прыжок. И острые зубы впиваются в капитанскую руку. Пистолет падает на пол, а комнату оглашает отчаянный, полный боли и злобы, крик. Белая расплывчатая фигура отчаянно трясет рукой, пытаясь отцепить небольшого зверька, защищавшего хозяина ценой своей жизни. Зараза, ну ее то за…
Бермут делает два шага назад и со всего маху бьет Шельку головой о белый край стола. Но зверек зубов не разжимает. За первым ударом следует второй. Злость, животная ярость захлестывает меня с головой. Пытаюсь поднять винтовку. Прекратить все это дерьмо одной единственной очередью. Но правая рука не слушается. Лишь боль начинает пульсировать так нестерпимо, что мир вновь сжимается до небольшой полоски прямо передо мной. Еще удар. Обмякшее черное тельце отлетает в сторону и остается лежать на белом полу, больше не подавая признаков жизни. Край стола весь в крови. Как и левая рука капитана, которую он сейчас к себе прижимает, заливая кровью белоснежную форму. Кажется, на среднем пальце теперь недостает двух фаланг. И тут моя левая рука натыкается на пистолет. Пистолет с одной единственной иглой, который мне этот уёбок подарил на прощание и который все время был пристегнут магнитным захватом к бедру костюма. На губах сама собой появляется болезненная, кривая ухмылка.