— Не за что. — отмахнулся он. — Всё равно заняться нечем, вот и сижу тут на телефоне. Твоему управляющему соответствующее задание тоже дано, он обещался к концу недели подобрать подходящий вариант для этих ваших великосветских тусовок.

— И ещё раз спасибо, Прохор. — улыбнулся я. — Что бы я без тебя делал?

— Цени, Лёшка! — он гордо выпрямился. — И звони уже Михаилу Николаевичу.

Разговор с дедом был краток:

— Как прошёл Совет? — сходу спросил старый князь. — В Сибирь не услали на перевоспитание?

— Нормально всё, деда. — успокоил я его.

— Это хорошо. — услышал я в трубке. — Ты уже дома?

— Да.

— Приглашаю на ужин. Заодно и портрет мой глянешь, Александр его только что закончил. Так как, тебя ждать?

— Скоро буду. — пообещал я.

Прохор всё прекрасно слышал и лишних вопросов задавать не стал. Единственное, что он мне сказал, было:

— Не вздумай пешком пойти, тебе невместно. Езжай на машине.

— Хорошо. — вздохнул я.

По дороге в особняк Пожарских я успел отправить моим университетским друзьям сообщение, касающееся вечера четверга в «Избе», и начал получать ответы, что заинтересованные лица будут должным образом оповещены.

Как оказалось, Сашка писал портрет в рабочем кабинете деда, где они меня оба и встретили.

— Любуйся. — князь с улыбкой указал мне на портрет, стоящий на специальной деревянной подставке, а Сашка скромно потупился и отступил мне за спину.

Дед на портрете был изображен по пояс в своём генеральском мундире со всеми наградами, но без головного убора. Сначала мне показалось, что Сашка перестарался и Глава Рода Пожарских у него получился уж слишком серьёзным и строгим, смотрел «орлом», но потом, приглядевшись, эти ощущения ослабли, а превалирующим стали чувство собственного достоинства и самоуважения, исходящие от деда. И ведь не было никакого выпяченного подбородка или откинутой головы — типичных приёмов художников «старой» школы. Сашка умудрился как-то передать это по-другому, какими-то мельчайшими деталями и штрихами. А потом мой взгляд остановился на глазах деда. Вот уж тут талант Петрова раскрылся на полную — мудрость, доброта, острый ум, решительность и даже некоторая хитрость в прищуре полностью раскрывали личность Главы Рода Пожарских!

Я закрыл на пару секунд глаза, открыл их вновь и всё повторилось! Общее впечатление, затем портрет «раскрывался» и в финале — глаза деда, в которые хотелось смотреть не отрываясь!

— Сашка, дружище, — я повернулся к напрягшемуся другу, — ты превзошёл сам себя! Этот портрет шедеврален!

— Полностью согласен с Алексеем! — поддержал меня дед, а Петров заметно расслабился и даже улыбнулся. — Думаю, Его Императорское Величество мой портрет тоже оценит по достоинству.