Светлый фон

— Скорее всего, вам придётся разделить судьбу элиан. Вместе мы будем скитаться среди звёзд и, кто знает, возможно, когда-то мы отыщем там народ с такой же искрой величия, что была у вас. Может быть, они пока ещё живут в пещерах и охотятся на диких животных с деревянными копьями и каменными топорами, но в будущем, через многие тысячи лет, именно им и будет суждено сокрушить непобедимую Империю Фаталоков.

♦ ♦ ♦

♦ ♦ ♦

Боль — это слово я выцарапал на стене.

Боль — это слово я выцарапал на стене.

Выцарапал ногтями на гладкой, стальной стене своей камеры.

Выцарапал ногтями на гладкой, стальной стене своей камеры.

Выцарапал вот уже пятьдесят раз, по одной букве в день, до крови стирая собственные пальцы.

Выцарапал вот уже пятьдесят раз, по одной букве в день, до крови стирая собственные пальцы.

Боль — вокруг меня одна только боль.

Боль — вокруг меня одна только боль.

Боль — это, похоже, единственное, что у меня теперь осталось и это единственное, что хоть как-то напоминает мне о том, что я по прежнему пока ещё живу на этом свете.

Боль — это, похоже, единственное, что у меня теперь осталось и это единственное, что хоть как-то напоминает мне о том, что я по прежнему пока ещё живу на этом свете.

Солнечная Система. Планета Земля. Карибское море. Остров Пуэрто-Рико. Территория Большого Ангара. То же время.

«Нужно что-то делать!»

Квазимода остановился в углу своей камеры и два его сжатых кулака вдруг с дикой яростью ударили о прочную, железную стену.

«Что-то делать… что-то делать… что-то делать… Что я, вообще, смогу сделать?!!! Я уродливый калека, запертый в огромной тюрьме размером с город. Я ничего не смогу изменить. Я ничто… я пыль… я тень от прежнего Джастина!»

Костяшки кулака всё с большей и большей силой ударяли о гладкую, стальную поверхность, а та отзывалась в ответ лишь тихим и глухим звоном. Так продолжалось несколько минут. Затем обессиленный Квазимода повалился на пол и, дрожа всем телом, сжался в клубок. Холодный металл, на котором он лежал, постепенно остудил его ярость. Мысли прояснились и голова начала снова соображать спокойно и трезво.

«Нужно что-то делать».

Он слышал множество различных звуков. Слух Квазимоды, за время проведенное им в Большом Ангаре, обострился настолько, что по далёким шагам и лёгкой вибрации он уже мог безошибочно определять направление, скорость и количество фаталоков, движущихся в нескольких сотнях метров от его камеры. На этот раз всё было как обычно. Несколько бронепехотинцев патрулировали длинные, почти не отличимые друг от друга коридоры по своим чётким, запрограммированным маршрутам.